Джерард Батлер режет – значит, любит

У главного героя Клайда Шелтона (Джерард Батлер) зверски убивают жену и дочку. На знакомство с ними зрителю, как на тюремном свидании, уделяют три минуты экранного времени. В триллерах про одиноких мужчин родные и близкие практически всегда выступают в роли агнцев на заклание. Это как бы такой заведенный у сценаристов неприятный, но обязательный языческий ритуал, без которого, согласно поверью, падет скот, не взойдет пшеница, боги сэкономят на дожде, а зритель на билете. В соответствии опять-таки с ритуалом, о том, что покойные были очень хорошими людьми, нам обычно остается судить по дальнейшим поступкам героя – чем крепче бьет оппонентов, тем больше, получается, любил. В случае с «Законопослушным гражданином» понятно, что любовь эта была велика даже по сколь угодно широким кинематографическим меркам. Кроме того, выясняется, что Клайд – мастер на все руки, а это ценное качество как для образцового семьянина, который вгонит гвоздь для полочки в любой железобетон, так и для мстителя.

Одного убийцу жены и ребенка казнят, а другого после небольшой отсидки выпустят на свободу по итогам хитрой договоренности между ним и амбициозным прокурором (Джейми Фокс). Благодаря сделке прокурор, в целом милый человек, опять-таки хороший семьянин и отец дочки, начнет успешную карьеру. Но он сильно недооценил силу скорби обманутого вдовца. Масштабы этого чувства выяснятся спустя десять лет, когда тот для затравки прикончит избежавшего казни убийцу, затем по собственному почину сядет в тюрьму и уже оттуда приступит к реализации плана, который вынашивал все эти годы.

Доброта на всю голову

Две трети событий развиваются в интерьерах казенного дома, а сюжет пестрит логическими неурядицами, в которые предполагается просто верить. Поэтому неудивительно, что изначально снимать должен был Френк Даррабонт, автор блестящих триллеров «Зеленая миля» и «Побег из Шоушенка», где тоже транслировалась мысль, что нормальному человеку в деле сотворения чудес тюремные стены не помеха. Об отчасти шампанском настроении «Побега из Шоушенка» в новом фильме напоминает пара эксцентрических эпизодов, в которых герой мотает нервы несчастным сатрапам, путем шантажа заказывая в камеру то ортопедический матрас, то церемонный обед со спаржей, стейком и музыкой. Но в целом постановщик Ф. Гэри Грей («Ограбление по-итальянски», «Одиночка») с упорством, достойным применения и получше, гнет другую линию, согласно которой условное Добро отращивает себе такие кулаки, принципы и психику, что хочется ходить в разведку со Злом.

До чего дошел прогресс

В результате ближайшей экранной родней в чем-то благородному, но спятившему персонажу Батлера (и благородство, и помешательство вполне удаются артисту) оказывается Конструктор из франшизы «Пила». И у того, и у другого, в принципе, благие ведь намерения – по-свойски карать бюрократов, мздоимцев и крючкотворов за дурные поступки, сделанные не в силу вредного характера, а по роду службы. Причем под раздачу попадают все, от менеджеров, заочно перечеркивающих жизнь незнакомым людям, не выходя из-за офисного стола, до уборщиков, которых угораздило с этих столов смахивать пыль. Оба персонажа – ходячие подшивки журнала «Наука и техника», находящие применение своим изобретательским талантам в сугубо маниакальной отрасли. Как и Конструктор, герой «Законопослушного гражданина» пальцем не пошевелит в простоте. Первую жертву он сначала пичкает медикаментами для живучести, потом срезает веки и выкалывает глаза, далее переходит к кастрации и шинкует то, что осталось, на 25 кусков. На все это дело смотрит видеокамера и фотография жены с дочкой, которым, теоретически, должно быть с того света понятно, как папа их любит.

Нетрудно предположить, что, как и в случае с «Пилой», градус сочувствия центральному персонажу фильма не слишком высок. Хотя и прокурора любить особо не за что. Может статься, в этом есть что-то для голливудского мейнстрима сравнительно свеженькое – свести в кадре персонажей, которые, как кандидаты на типовых российских выборах, в лучшем случае способны вызвать у аудитории легкое отвращение. Однако обилие в картине штампов (дважды монтируются смертная казнь и духоподъемно пиликающее на виолончели дитя – привет, если навскидку, «Крестному отцу») не позволяет заподозрить в Ф. Гэри Грее амбиций жанрового революционера.