Короли современного техно-рока небритые лондонцы Феликс Бакстон и Саймон Ратклифф -- самые затейливые деятели новой британской электроники. Этот союз веселых и находчивых презирает законы всех вместе взятых жанров и не примыкает ни к одной из известных исполнительских школ.
Парни вообще упорно отрицают, что делают «танцевальную музыку». Новый альбом «Шрамы» («Scars») записан ими в стиле, который они назвали «любимый диско-гараж Мэрилин Монро». Буквально на каждый трек был приглашен обладатель характерного вокала и сложной судьбы.
Тамтам, балалайка и синхрофазотрон
Феликс и Саймон -- люди в Британии известные и одновременно таинственные, совершенно не стремящиеся к ложно понимаемой популярности. Скажем, им не интересны ток-шоу на радио, которое тандем отчего-то недолюбливает. Хотя их музыка звучит там регулярно. Иной раз обычный тусовщик и знать не знает, что за дивная запись заставляет его выписывать ногами кренделя. На Ибице отрываются под «Samba Magic». В берлинском клубе Tresor нарасхват идет «Xxtra Cutz». В черных кварталах Чикаго смуглые ребята в широких штанах делают «нижний брейк» в ритмах «D.I.S.tractionz». Все это приметы нашего времени.
Свою музыкальную карьеру Саймон Ратклифф начинал как продюсер локальных фанковых групп, а впоследствии и блэк-техно. Феликс Бакстон крутил пластинки на соул и диско-вечеринках в Брикстоне, «черном районе», куда добропорядочные лондонцы предпочитают не заходить. Это потом они выпустили «Remedy», «Rooty» и «Kish Kash», ставшие классикой жанра, создали собственный независимый лейбл Atlantic Jaxx Records и получили brit-awards. А когда-то записывали свои первые треки в спальне Саймона, привлекая к работе уличных музыкантов-растаманов с Портобелло-роуд. Они препарировали старинные, оптом скупленные хип-хоп-пластинки, точно адские айболиты.
Экспериментировали до полного растворения стилей. Смешать в одном флаконе фанк, диско, хард-рок, рэгги, даунтемпо и классику? Пожалуйста! Добавить салонного джаза? Легко! А гопака вот, нет ли? Имеется: в клипе на «Twerk» с участием Yo Majesty выкидывает коленца не то киевский мюзик-холл, не то объевшийся кислоты казацкий ансамбль песни и пляски.
А представить, что все это звуковое буйство и разнообразие сделано в одной комнате сможет только писатель-фантаст. Вслушайтесь в еще один бодрый трек – «What s A Girl Gotta Do» -- там русская балалайка, кенийский тамтам и синхрофазотрон. И хотя это не инструмент, а прибор для получения новых элементарных частиц, и на нем, как выясняется, играют.
Рок и творог
Вопреки расхожему мнению, Феликс Бакстон и Саймон Ратклифф не только не употребляют препаратов, расширяющих сознание, но и практически не выпивают и даже не едят мяса. Источником вдохновения служат натуральные молочные продукты, в частности творог, который специально привозят с фермы под Лондоном и который они едят с вареньем. Феликс – с малиновым, Саймон – с черничным, запивая крепким английским чаем, сидя за пультом в своей домашней студии.
Возможно, поэтому «Шрамы» получились еще более натуральными, чем все четыре их прежних альбома. Ребята радуются как дети тому факту, что в 2009 году в их музыке «еще больше рока и диско». Самый громкий хит альбома – штурмующая мировые чарты инфернальная хэви-полька «Raindrops». Кстати, единственная композиция с пластинки, записанная без участия приглашенных рок-, поп- и техно-звезд разной величины. Хотя, если честно, многие из них известны буйным образом жизни, манерой одеваться и стычками с органами правопорядка. Начиная с первого и заглавного рэп-фанкового номера «Scars» появляются сразу Kelis, Meleka & Chipmunk. Фрики начинают и выигрывают. Дальше – больше.
Тело Дженнифер
Слава Богу, ребята с художественным беспорядком на голове требуют не понимания, а лишь внимания. Вот, к примеру, Йоко Оно. Поет она, как бы не попадая в ритм и на непонятном языке, который только отморозок назовет английским. Но после третьего прослушивания «Day of The Sunflowers — We March On» идет на ура.
Одна из самых интересных вещей – медленная «Stay Close» с вокалом Лизы Кекаула, она же Дженнифер. Упитанная негритянка, кроме криминального прошлого (воровство в супермаркете) и роскошного хрипловатого контральто, обладает не менее роскошным телом. И зрители, посещающие живые концерты тандема, могут насладиться лицезрением в полном объеме.
На выступлениях Basement Jaxx, несмотря на статус электронной группы, отказались от приличествующих им по стилю лазеров и видеоинсталляций, сделав ставку на грудастых афроангличанок в цветастых балахонах. Еще одна из их постоянных вокалисток – бывшая медсестра Палома Фейт. Габариты те же.
Нельзя не упомянуть «A Possibility», записанную с помощью Amp Fiddler. В ней вокальный хаус мутирует в классический техно-рок. Eli Paperboy Reed горланит в диско-джиге «She s No Good». И опять же звучат знакомые до боли строчки о вреде радио. Сэм Спарро нежно подвывает в псевдоархаичном джангле «Feelings Gone». И неожиданно мощным и скоростным оказался финал «Gimme Somethin True» с колоритным трансвеститом Хозе Джеймсом. При желании можно обнаружить и другие драгоценные подводные камни, на которых держатся «Шрамы». Не сдерживайте своих желаний!
