Новое поколение выбирает вампиризм

У общего любимца старшеклассника Даррена и в настоящем все хорошо, и с будущим определенность («счастливое респектабельное будущее: колледж -- работа -- семья»), а потому его, как и любого человека, переживающего затянувшийся период благополучия, одолевает махровая тоска. Разгоняя ее с помощью мелкого вандализма в компании друга Стива, как-то в полночь Даррен сначала оказывается на представлении «Цирка уродов», а потом сводит знакомство с мистером Кэмпи (замечательный Джон С. Рейли), авторитетным вампиром, который последнюю сотню лет для конспирации притворяется паучьим дрессировщиком. Знакомство, как и следовало ожидать, становится судьбоносным. В результате скомканной сюжетной многоходовки подрастающее поколение из всех возможных тонизирующих напитков выбирает кровь. Однако друзья оказываются по разные стороны баррикад. Даррен примыкает к тем упырям, что поприличнее, а Стив -- к отмороженным «вампанцам», также известным как «кровавые бароны» и «крестоносцы Апокалипсиса». Различия между ними скорее технологические, чем нравственные: одни, чавкая и рыча, засасывают жертв до смерти, а другие усыпляют культурно и ненадолго.

Рубль -- слово

Вурдалаков на киноэкранах в последнее время наблюдается не меньше, чем пастухов и свинарок в советских фильмах сталинского периода, и за «Историей одного вампира», как и за франшизой «Сумерки», глыбой маячит литературная основа. В данном случае -- «Сага» англичанина Даррена Шейна, с 2000 года успевшего написать десять томов, первые три из которых легли в основу кинофильма. Ни автор книги, ни постановщик Пол Уайтц не намереваются изобретать велосипед и обкатывать на аудитории новаторские приемы (как показывает практика, таковые редко идут в ногу с нормальным желанием отбить бюджет) и попросту смешивают жанры.

Востребованная вампирская тема подверстана к роману взросления с волшебным уклоном. Не зря продвижению «Истории одного вампира» способствуют лестные отзывы о книге Шейна из уст Джоан Роллинг, а это как раз тот случай, когда буквально «слово скажет -- рублем одарит». Плюс черный юмор, которого не хватает, скажем, «Сумеркам». Главный герой -- полный тезка литератора. Кроме того, со времен бертоновского «Эда Вуда» известно, что если в первой сцене один из центральных персонажей лежит в гробу, кино имеет шансы оказаться недурным.

И, наконец, главный завлекательный момент: поскольку на две трети действие фильма происходит в «Цирке уродов», картинка плотно укомплектована анатомически замысловатыми людьми. А о том, что таковые всегда вызывают нездоровый интерес у широкой публики, прекрасно понимали еще средневековые коллеги нынешних продюсеров. В отличие от авторов культовых «Freaks» 1932 года, где на съемках использовались натуральные цирковые уродцы, создатели фильма не заходят в своем перфекционизме чересчур далеко. Человек-волк здесь, например, вполне типовой кинооборотень средней руки. Артистка-самоедка отгрызает себе пальцы довольно интеллигентным, а то и соблазнительным, на чей-нибудь достаточно искушенный взгляд, манером. И даже знойная красавица Сальма Хайек, когда в минуты волнения обрастает бородой, не перестает быть знойной красавицей. Похожей, кстати, на популярного нео-фолк-музыканта Девендру Барнхарта.

Лох -- это судьба

Этими факторами (что, в общем, не так мало) оригинальность «Истории одного вампира» исчерпывается. Как и каждый первый продукт фэнтези, фильм, будучи качественным мейнстримом, дает нам понять, что различия между инфернальным миром и привычным социумом, естественно, имеются, но не в принципиальных вопросах. В частности, и там и здесь людям изначально удачливым судьба-индейка сразу преподносит приятные бонусы на блюдце с каемкой. Тогда как лохам по жизни в любой среде остается понуро размышлять про терпенье и труд перед захлопнутой дверью, веди она хоть в перспективный офис, хоть в преисподнюю. То же касается и правила, что если уж сосать из кого-нибудь кровь, так это из самых близких и любимых людей. Как и Виктор Олегович Пелевин, Даррен Шейн напоминает нам, что «сила ночи, сила дня -- одинакова х..ня», размазывая этот тезис в кашку на десять томов.