Группа Muse создала космическую оперу для стадионов

Герои стадионов и туалетов

В новейшей истории музыки эпитет «стадионный» успел приобрести негативный оттенок. Собрать огромный зал сегодня под силу многим артистам. Вот только звезды измельчали. Не видно новых групп, способных по примеру динозавров-семидесятников свести с ума многотысячную толпу виртуозными соло или просто устроить взрывное шоу. Но спрос на эпический рок никуда не делся, а значит, неизбежно и предложение. Именно этим и объясняется поистине космический взлет британского трио под названием Muse.

Мэтью Беллами, Крис Вольстенхольм и Доминик Ховард, похоже, с самого начала готовились к большой карьере. Перспективы тихой жизни в захолустном городишке Тинмут их мало привлекали. Сменив безвкусное название Rocket Baby Dolls на более многозначительное Muse, группа в 1994 году перебралась поближе к столице. Работу и учебу пришлось бросить, зато появилась возможность посвятить все время музыке.

По пути к славе музыкантам довелось хлебнуть лиха. Группа, несмотря на локальную известность, сидела без контракта и, как позже выразился Беллами в песне «Muscle Museum», играла по всем окрестным сортирам. Ситуация улучшилась только после выхода нескольких мини-дисков. «Муза» нашла своих меценатов и развернулась во всей красе.

Бесспорным лидером Muse был и остается ее композитор Мэтт Беллами. Именно он придал заурядному альтернативному року поистине симфонические масштабы, сделав классические аранжировки неотъемлемой частью звучания группы. Да и сам Мэтт вполне себе человек-оркестр: гитарист, пианист и обладатель нервического вокала с диапазоном три октавы.

Муза из Евросоюза

С 1999 года Muse успели выпустить четыре студийных альбома и обрести статус если не живых легенд, то уж точно звезд первой величины. Прогрессирующая музыкальная мегаломания Беллами и его напарников достигла пика в альбоме 2003 года «Absolution», а в текстах и общем настрое не остановилась и до сих пор. Скажем, работа трехлетней давности «Black Holes and Revelations», почти лишенная фирменных фортепианных пассажей, стала в буквальном смысле спейс-роком. Беллами прогулялся в песнях по Вселенной, как по английскому газону, припомнив и земные теории мирового заговора, и таинственных пришельцев, и сверхтяжелые черные дыры.

Утомленная островной хмарью троица артистов давно мечтала сменить место работы. Но научиться совмещать отдых с трудом оказалось не так-то просто. После отпуска во Франции группа выдала на-гора только психоделическую невнятицу, которую пришлось перерабатывать для альбома «Black Holes and Revelations» уже в Нью-Йорке. Вторая попытка была предпринята совсем недавно, в 2008 году. На этот раз выбор Беллами и компании пал на Италию.

Устроившись в уютной студии «Беллини» возле озера Комо, музыканты долго собирались с мыслями. Они радушно принимали у себя журналистов и охотно делились планами относительно будущей пластинки. Вот только планы эти менялись со сверхзвуковой скоростью. После всех туманных интервью поклонники вконец запутались, чего ждать от Muse: то ли полностью электронного альбома, то ли 50-минутной оратории, то ли вообще серии синглов, как на заре рок-музыки. Прошлой осенью Беллами обещал новый, «симфонический» альбом «Resistance», намекнув на сюрприз в его финале.

Нержавеющая классика

Хотя хватает сюрпризов и задолго до конца альбома. Главный из них -- это уважительные отсылки к классикам. Причем в понимании британских рокеров классиками можно назвать не только великих композиторов прошлого, но и, скажем, культовых земляков Queen. Беллами не стремится рассадить кумиров по ранжиру, а сводит их вместе. Так, бравурный антиутопический манифест «United States of Eurasia», оглушающий знакомой «королевской» многоголосицей, венчается вариацией на тему шопеновского ноктюрна. А в середине страстной «I Belong to You (+ Mon Cœur S`Ouvre à Ta Voix)» Беллами вдруг переходит на французский, воспроизводя арию из «Самсона и Далилы» Сен-Санса.

Не обделили Muse своих фанатов и песнями в старом стиле. Беллами с прежним остервенением накручивает гитарные риффы, лишь раз уподобившись виртуозному Брайану Мэю в «Guiding Light». Мягкая, но ритмичная «Undisclosed Desires» строится вокруг вокала Мэттью и слэпового баса Вольстенхольма. А вот скучноватой композиции «Uprising» явно не место в начале альбома. Уж лучше бы британцы поменяли ее на моторный номер «Unnatural Selection» в духе «неестественного отбора», в нем и воспетого.

Обещанным сюрпризом оказалась 15-минутная «опера» «Exogenesis», которую сам Беллами причислил к жанру спейс-рока. В грандиозном номере, разбитом на три части и создававшемся три месяца, он солирует на фортепиано, поддерживаемый оркестром из 40 музыкантов. Бас и ударные при этом совершенно теряются, да в общем и не нужны. Беллами только смеется: «Формат трио нужен для разрешения споров. Если двое не сошлись во мнениях, третий их рассудит. Но в вопросах классической музыки моим напарникам пришлось мне довериться -- и, кажется, все отлично вышло». С чем мы можем только согласиться.