Во «Флорентийской чародейке» Салман Рушди наводит новый, помпезный и многословный, мост между Индией и Италией, Востоком и Западом. Главным строительным материалом служит неистребимое жизнелюбие.
Букер Букеров
«Флорентийская чародейка» Салмана Рушди вышла в 2008 году, и в том же году британский писатель индийского происхождения был выбран лучшим букеровским лауреатом за все 40 лет существования этой премии. В народном голосовании участвовали более 7 тысяч читателей, а само празднование было обставлено с чрезвычайной помпой. Тогда чествовали самый известный его роман, «Дети полуночи», но не исключено, что и свежая «Флорентийская чаровница» помогла Рушди утвердиться в звании главного британского писателя. Тем более что предыдущий роман, «Земля под ее ногами», получил гораздо менее теплый прием, и автора даже спустили с небес сравнением с популярной беллетристкой Джеки Коллинз.
Правда, в букеровский юбилей критики вспоминали и свои давние претензии к знаменитой премии. Одна из самых частых – предсказуемость. К примеру, заведомо большим успехом пользуются романы, отправляющие читателя в какое-нибудь, желательно далекое, путешествие. Для этого даже термин придумали, «литтуризм». В отличие от «Детей полуночи», действие которых происходит в Индии, «Флорентийская чаровница» запланировала более изощренный маршрут.
Одна нога там, другая -- тут
Писатель, для которого вечный диалог Востока и Запада составил не только фабулу романов, но и сюжет его собственной жизни, во «Флорентийской чаровнице» придумывает для этой темы новое, богатое и причудливое оформление. Здание романа он возводит сразу на двух площадках, одна из которых – Индия, другая -- ренессансная Италия. В начале романа таинственный самозванец является к правителю империи Великих Моголов, представившись посланником английской королевы. Недоверчивым царедворцам светловолосый и миловидный путешественник заявляет, что он родственник императора Акбара. Но вместо доказательств у него – только собственное красноречие и долгие истории о чудесной «чародейке». Разве что он еще может воспользоваться своим волшебным невесомым плащом, сшитым из разноцветных кожаных ромбиков.
Чуть ли не весь роман автор держит читателя в напряжении, сможет ли симпатичный блондин убедить новых «родственников», или поплатится за свои прекрасные сказки головой. Во всяком случае, череда историй о восточных правителях, гаремных приключениях, щедрые аллюзии на «Неистового Роланда» Лудовико Ариосто и даже эпизоды с великим и, по авторской версии, отнюдь не таким ужасным Николо Макиавелли -- убеждают читателя. Тем более что Салман Рушди, в любом интервью напоминавший о том, как долго он готовился к написанию этого романа, потрудился пристегнуть к тексту обширный библиографический список.
Очная ставка
Но все это напряжение, кажущееся невозможным родство Востока и Запада, на самом деле – лишь отвлекающий маневр. Автор с самого начала лелеет идею о сходстве двух миров, проступающем несмотря ни на какие различия и препятствия. А чтобы свести в романе некоторых исторических персонажей, Рушди пришлось даже закрыть глаза на временные несоответствия. Зато в том, что касается поклонения красоте, а также гедонизма и прочей «невоздержанности», тут оба мира оказались схожи, и сказочник Рушди мог спокойно устраивать им «очную ставку». Пока автор воспевал восточных и западных «чародеек», одна из них, проговорившись, подвела итог всему роману: «Никакой особой мудрости Востока не существует, люди везде одинаково глупы».
