Тряпичный Мессия с загадочной русской душой

В начале фильма мы наблюдаем пробуждение сшитой из грубой дерюжки куколки по имени Девятый. По драматургическому замыслу, этот подъем, видимо, сродни тягостному похмельному трипу пьяницы, склонного на досуге полистывать постапокалиптическое славянское фэнтези. Герой без понятия, кто он (цифра «9» вышита на спине, не посмотришь), где он, и что вообще было накануне. Судя по ландшафту за окном, своей специфической упадочной красотой напоминающему Париж после атомной бомбардировки, ничего хорошего не было. Боязливо выйдя на прогулку, Девятый повстречает на помойке Второго, более потрепанный мешочек с конечностями и свечкой на голове.

Нового знакомца быстро утащит куда-то гигантская красноглазая гадина, однако тот успеет включить главному герою речевой аппарат и намекнуть, что Девятый — ни много ни мало Мессия, призванный спасти мир от уничтоживших человечество машин. Оставшееся экранное время Девятый будет действовать в соответствии с призванием и доставит кучу хлопот как собственно машинам, так и прячущимся среди руин остальным матерчатым партизанам. Не всем из них удастся дотянуть до финала. Грустная ирония судьбы, стало быть, в том, что жизненное везение — пережить не столько апокалипсис, сколько последующий приход наделенного энтузиазмом и благими намерениями Мессии.

Фильм сдавали в багаж

Как известно, в основу «9» положена снятая тем же режиссером Шэйном Эккером четыре года назад 11-минутная анимационная зарисовка, которая произвела сильное впечатление на Тима Бертона и Тимура Бекмамбетова, ставших продюсерами расширенной версии. В результате история вышла скорее печальная. Более или менее в духе стихотворения Маршака про несчастную даму, которая сдала в багаж крохотную болонку, а на выходе получила дворового полкана, не имеющего с любимицей ничего общего, кроме разве видовой принадлежности.

Дополнительная прелесть сделанной на коленке оригинальной картины состоит в том, что она, будучи очень изобретательно нарисованной, не содержит какого-либо внятного сюжета. Нельзя сказать, что она ни на что не претендует (была номинирована на «Оскар»), но видно, что возиться с ржавыми колесиками и линзами постановщику куда интереснее, чем подшивать под эту возню концептуальную базу, мораль и намек, без которого сказка сказкой вроде бы не считается. Не удивительно, что такой подход пленил Бертона, обожающего разводить в кадре машинерию, причудливую, но не обязательно осмысленную. И логично, что именно Бертон предлагал сделать ленту немой, как и фильм-первоисточник. Однако не нужно быть Холмсом, чтобы предположить, что полуторачасовой анимационный блокбастер с бюджетом в $33 млн, но при этом без единого слова, не покажется студийному руководству хорошей идеей. Равно как, наверное, и Бекмамбетову. А о том, что Тимур Нуруахитович уверен, что визуальную кашу невозможно испортить убойной дозой словесного пафоса, легко можно было догадаться еще по рекламным роликам банка «Империал».

Угодило зернышко меж двух жерновов

К счастью, фирменное чувство драйва по-прежнему остается при постановщике «Дозоров», равно как и автор «Сонной лощины» отнюдь не растерял своих представлений о прекрасном. Когда Бекмамбетов замечает, что любой кадр из «9» можно вырезать и вешать на стенку, нет повода говорить о непростых компромиссах мастера с собственной ложной скромностью. Здесь действительно все очень красиво и энергично. Пусть и много чем, в том числе и бекмамбетовским, навеяно. С ржавого автомобильного капота таращится обугленный резиновый пупс, знакомый российским телезрителям 90-х по клипу Чичериной «Жара». А стальное насекомое, заглянувшее сюда, правда, из посторонней третьей «Матрицы» (есть еще адский комбинат, очень напоминающий Мордор из «Властелина колец») качается над пропастью в точности как электричка из блокбастера «Особо опасен».

В целом не пробуксовывая и отвлекаясь на приятные лирические отступления вроде декадентской вечеринки под граммофон в канун битвы, фильм несется себе вскачь. И, как опять-таки электричка, ошибочно направленная в тупик, на полном ходу влетает в духоподъемный и глупый (довольно естественное сочетание) финал. Анализировать его — дело не особенно благодарное. Но, в общем, так, наверное, могла бы выглядеть аллюзия на жизненную драму покойного академика Сахарова, решенная в галлюциногенном ключе.

Дополнительная интрига состоит в том, что замысел собственно режиссера Шейна Эккера, оказавшегося зернышком меж двух жерновов, остается неясным. Диалоги были радикально переписаны популярным прозаиком Дмитрием Глуховским (он же обещает сочинить литературный приквел). Комментарии писателя вроде «это не перевод, а, как мы с вами любим говорить, загадочная русская душа» звучат все-таки довольно подозрительно. Позволяют, например, возразить, что о загадочноcти собственной души русские беседуют в быту не так чтобы очень часто. И хотя бы из чистого любопытства дождаться выхода картины на DVD c бездуховной, вполне возможно, но оригинальной звуковой дорожкой.