Саша Барон Коэн резвится за пределами корректности

Австрийский гей Бруно в магазин за хлебом ходит в латексной спецодежде, какой постеснялся бы Валерий Леонтьев на отчетном концерте. Бруно ощутимо тесно в рамках ведущего передачи о моде. Обстоятельства, впрочем, складываются наилучшим образом для старта к новым карьерным высотам. Явившись на миланский модный показ в костюме, целиком пошитом из липучки, Бруно вываливается на подиум обмотанный подцепленными в гардеробе кофтами и занавесом. Разумеется, он вылетает сначала с показа, а потом из бизнеса. После чего отправляется в Америку за популярностью (как советские люди ездили в Москву за колбасой), где планирует стать «самой главной австрийской звездой после Гитлера».

На новом месте Бруно совершает типовой набор действий, благодаря которым можно выбиться в люди в США. Пробует себя в кино, благотворительности и политике. Выпускает пилотный выпуск ТВ-шоу с участием Полы Абдул, голого мексиканского толстяка и собственного пениса. Снятый крупным планом пенис исполняет зажигательную джигу и, раскланиваясь, выкрикивает: «Бруно!». Не снискав успеха, герой от отчаяния усыновляет афроамериканского младенца, обменяв его на iPod, и пытается сменить ориентацию, обращаясь за помощью к священникам, морпехам, свингерам и сельским охотникам. В итоге с популярностью все, кажется, получается. О чем сообщает идущий во время титров гимн, в котором Бруно, в частности, подпевают Боно, Стинг и Элтон Джон.

Заплывайте за буйки

Пола Абдул, младенец и пенис -- настоящие. Саша Барон Коэн относится к довольно дефицитной категории людей, которых стоило бы выдумать, если бы их еще не было. В «Борате» придуманный им журналист Борат Сагдиев тоже гостил в Америке. Шевелил усами, объяснял феминисткам, не подозревающим, что их снимают для кино, почему у женщин мозг с грецкий орех, и угощал сенаторов сыром из молока своей жены. Плюс поспособствовал налаживанию культурного моста между США и Казахстаном, построенному по принципу: общие враги роднят как мало что еще. Однако если в предыдущем проекте Барон Коэн курсировал, так сказать, вдоль этической береговой линии, то в «Бруно» он сразу заплывает за буйки корректности и безвылазно резвится с беспечностью молодого дельфина. Кроме того, картина получилась несколько более художественной, чем «Борат», и достаточно эротической, чтобы в Штатах ей был присвоен ограничительный рейтинг R. При этом в первый уикенд фильм собрал там $30 млн, подвинув с верхней строчки бокс-офиса «Ледниковый период».

Коллеги, на выход

Развесистый и наглый «Бруно» проходит по нескольким категориям зрелищной индустрии. Предположить, что сразу после его появления в прокате многие коллеги Коэна по бизнесу переквалифицируются в управдомы, было бы идеализмом, но в общем повод для раздумий у работников индустрии есть. ТВ-шоу типа «Подставы» или «Розыгрыша» представляются торжеством толерантности, когда Бруно имитирует детский кастинг для модельной съемки. И благожелательно интересуется у матерей: «Ваша девочка весит 11 килограммов. Готова ли она сбросить четыре? Согласны ли вы на липосакцию?». «Если потребуется, то конечно», -- покумекав секунду, отвечает жертвенная женщина. Есть основания паковать вещи и у создателей вполне сортирных, но при этом дистиллированных молодежных комедий. Описывать сцены семейной жизни Бруно с пигмеем Дизелем не повернется христианский язык, однако же после них мир комедии, каким мы его знали, никогда не будет прежним. Впрочем, самый смешной эпизод — полторы экранных минуты мхатовской тишины, сковавшей сидящих у костра охотников после заявления нового знакомого: «О, сколько на небе звезд! Невольно задумаешься о клевых парнях всего мира».

В свою очередь, после обращенной к реальному лидеру «Мучеников Аяксы» фразы: «Я хочу, чтобы вы меня похитили. Ваш король Усама выглядит, как бездомный Санта-Клаус» -- непонятно, что делать в профессии скандальному документалисту Майклу Муру. И шокировавшие прессу публичные признания Ларса фон Триера в том, что он лучший режиссер на свете, -- пустяк по сравнению с тем, что может себе позволить Саша Барон, когда целуется с невзрачным толстячком под ошалелыми взглядами нескольких тысяч гопников на арене «Боя без правил».

Можно было бы рассуждать о пошлости, но когда человек в латексе с бритой декольтированной грудью лезет на амбразуру, на латексе восприятие как-то не заостряется. Остается радоваться, что есть на земле граждане, способные позволить себе творить безумства и наладившие быт таким образом, что бурная публичная жизнь уживается с семейной. А Саша Барон Коэн, как и многие из нас, муж и отец.