Его полное имя – XI Московский международный конкурс артистов балета и хореографов. Балетный дерби придумали в 1969 году, дабы зафиксировать, что в области балета мы впереди планеты всей. Шаг в четыре года позволяет дождаться новой балетной поросли. Конкурсы бывали и яркие, и пресные, как урожайный и неурожайный годы. Нынешний явно урожайный. Причем международный статус все очевиднее сводится к обилию азиатских танцовщиков.
Объективно сильный
По идее, три тура конкурса не предполагают случайностей. Самые слабые из 122 претендентов отсеялись сразу, а после селекции второго тура случились споры и скандалы. Понятно, что на каждом конкурсе у постоянной публики есть любимцы. В этот раз в их число попала точеная и прекрасно выученная японка Канеко Фуми из младшей группы. Ей досталось «серебро». Но если бы она могла после выступления объективно оценить реакцию зала, то осталась бы польщенной: ее главным соперницам не повезло услышать и трети таких оваций. Это говорит о двух обстоятельствах. Во-первых, конкурс смотрит продвинутая публика. Во-вторых, ее непредвзятая объективность способна конкурировать с оценками жюри. Тут мы неизбежно выйдем к вечной теме: могут ли авторитеты жанра беспристрастно оценивать конкурсантов, если все они так или иначе связаны с ними обязательствами? Этот член жюри -- педагог, тот – постановщик конкурсного номера, третий – худрук представляемого участником театра… Вопрос риторический, отражающий объективное состояние дел, ибо то же самое всякий раз случается на конкурсе имени Чайковского, а прямо сейчас с небольшими вариациями на ММКФ, проходящем, как нам объяснили, не в Гонолулу.
Даешь эффект
При всем уважении к постоянной части публики, реакции зала на конкурсе доводят порой до бешенства. Разогревшись (примерно к третьему номеру), публика начинает то хлопать в такт верчениям жертвы внимания, загоняя темп, то разражается бурей оваций на какой-то особо удачный финт. Бог с ней, с публикой, но ведь конкурсанты трепетно идут на поводу – прыгают выше, вертятся чаще, делают ухарские разножки в классическом тексте партии, как плясуны ансамбля военного округа. Спортивное состязание под музыку отдает гимнастикой. А о ролях и характерах и речи быть не может. Да что там юные участники! Когда великолепный вообще-то танцовщик Ли Дон Хун (Корея, вторая премия) отколол вдруг прыжок поперек себя, прежде ни шатко ни валко игравший оркестр Большого театра вдруг начал «жарить», как в цирке. Как не вспомнить Мариуса Петипа с его: «Дамы, это не плац-парад».
Если заглядывать дальше, на дешевые эффекты обрекает конкурсантов не только зал. Замороченные обилием информации современные зрителя объективно все меньше ориентированы на точность слов, чистоту стиля и необходимое для творчества «нечто». Зрителю некогда всматриваться и ощущать. И конкурсанту уже не до стилистики и нюансов. Остается только «быстрее, выше, сильнее». Беда тотальная. Оставаться вне русла умудряются единицы, как, например, очень стильный москвич Артем Овчаренко, выступивший только партнером конкурсантки.
Свои велосипеды
Конкурс хореографов на этом ристалище традиционно слаб. Нынешние 24 хореографа не только не потрясли и не удивили, напротив, удручали ровным низким уровнем. На общем сизом фоне лучше других смотрелись работы Снежаны Здор (вторая премия, хоть какие-то свежие па), Ксении Ойвенталь (третья премия, хореографию явно «дотянули» исполнительницы), Константина Семенова (диплом, редкая музыкальность и вкус к импрессионистской новелле). Обладателя первой премии не выбрали. Стенать на отсутствие хореографов как-то даже глупо. Москва, Петербург и прочие балетные города России годами кивают на фиктивность существующего балетмейстерского образования и невозможность практики. Однако вот она, практика – конкурс, а постановок нет как нет. Да и печалит, собственно, не отсутствие талантов, а отсутствие квалификации.
Мировая сборная
Если бы кому-то на конкурсе захотелось составить региональные сборные, общая команда Китая, Кореи и Японии обставила бы всех претендентов, даже внушительный отряд славянских стран. Тренд не сказать, чтобы свежий. Однако качественные изменения все-таки произошли, недаром российских педагогов так ценили в молодых балетных странах. Годами в азиатском исполнении читалось подражание форме, механистичность, пресловутая ориентация на трюк. Теперь артисты все отчетливее ощущают чужой прежде стиль. Раньше азиатские балерины были похожи на странноватые иллюстрации к хокку, ныне – на созвучные европейскому балету мейсенские фарфоровые статуэтки. Российские танцовщики рядом с ними смотрятся непредсказуемыми, порывистыми, менее академичными, танец «с огоньком» не отрицает «грязи» в тексте и приблизительности в акцентах. На третьей ступеньке -- юные искательницы премий из-за океана: американки и канадки танцевали так серенько, так невкусно, что не оставили сомнений в «политическом расчете» данных им скромных наград. Через четыре года мы сможем посмотреть, как будут развиваться тренды. А пока центры смещаются, и вперед выходят новые законодатели мод. Они это заслужили.
