Колин Ферт заблудился в «Генуе»

Всем, кто мало-мальски интересуется британским кино, уже, наверное, хорошо известно, что режиссер Майкл Уинтерботтом отличается непредсказуемостью и занести его может куда угодно. Вслед за ставшими знаменитыми «Круглосуточными тусовщиками», галлюциногенным фильмом о британской клубной жизни конца 70-х, последовала музыкально-эротическая зарисовка на грани порнографии «9 песен». Потом вышли постмодернистский «Тристрам Шенди: история петушка и бычка», изящный и остроумный аттракцион по роману Лоуренса Стерна, а также серьезная политическая драма «Сильное сердце» про судьбу погибшего в Пакистане американского репортера и про его жену, пытавшуюся расследовать убийство.

В «Генуе» Уинтерботтом формально занялся мелодрамой, очень камерной, лишенной не только сюжетной, но даже эмоциональной динамики. Проблема на весь фильм одна -- но серьезная. Создана она в первом эпизоде. Мама едет с двумя дочками на машине и играет в «угадайку»: надо с закрытыми глазами сказать, какого цвета встречная машина. Младшая дочка закрывает глаза маме, и их машина разбивается. Девочки выжили, мама -- нет. Овдовевший профессор, которого Уинтерботтом зачем-то сделал американцем, хотя вся стать и манера у актера Ферта подчеркнуто британские, решает пожить в Италии, чтобы как-то прийти в себя. В Генуе, куда он вместе с дочерьми приезжает работать, делать особо нечего. Лето. Жарко. В университете занятий мало. Девочек он отправляет на фортепьянные уроки. Старшая быстро находит себе бойфренда и тусовку. Младшая не может забыть о своей вине, видит постоянно призрак матери, рисует мрачноватые картинки и пару раз сбегает, вернее, даже уходит за привидением. А папа с сестрой бегают по городу и ее ищут.

В принципе, можно сказать, что это кино о том, как тяжело и по-разному переживается утрата. Отец замыкается в себе. Старшая дочь пускается во все тяжкие. У младшей чувство вины сублимируется в видения. Все это вроде бы тонко и аккуратно прописано. Но, по большому счету, драма, случившаяся в профессорской семье, совершенно не трогает.

И вообще, сюжет у этого фильма мог бы быть каким угодно. Вместо потерявшейся девочки можно было искать по городу собачку. Вместо аварии могла бы быть несчастная любовь или какая-нибудь болезнь, как, скажем, в «Париже» Клапиша. «Генуя» устроена проще, чем «Париж», но это тоже кино про город больше, чем про людей. И если Клапиш простодушно полагает, что городской портрет складывается из многообразия многословных историй, то Уинтерботтом, может, потому что иностранец, чужак, видит именно сам город, а историями и словами занимается мало. Его завораживают узкие щели улиц, какие-то люди, сидящие на тротуарах или таскающие коробки, или просто стоящие в темных углах. Его пьянят море и шумный пляж, заполненный генуэзцами, увлекает кавалькада скутеристов, наматывающих километры по ночным дорогам. Иногда он придумывает какие-то точечные эмоциональные срывы, но они либо тонут в солнечном море, либо тают в тени проулков.

Режиссер совершенно очарован Генуей и вполне может заразить вас. Старые дома, старые квартиры, старый город, пронизанный, тем не менее, жизнью. После просмотра во все это хочется немедленно окунуться. И совершенно забываешь, что там было с призраком и почему Ферт весь фильм такой озабоченный. Кажется, младшая девочка несколько раз горько плакала. Во всяком случае, в финале чудесная Генуя всех вылечила, и это выглядит вполне убедительно.