Умберто Эко для маленьких

Книголюб Мо (Брендон Фрейзер) в компании с дочкой Мэгги разыскивает по букинистическим лавкам книжку «Чернильное сердце». Причем большой художественной ценности, как позволяет предположить дальнейшее развитие сюжета, роман не представляет и мотивы у филолога сугубо личные. Когда-то он зачитывался «Чернильным сердцем» в компании красавицы-жены. Причем настолько плотно, что женщину более или менее буквально засосало в предлагаемый книжкой вымышленный мир. Опытным путем пытаясь вернуть жену обратно, филолог делает два открытия разной степени приятности.

С одной стороны, читая ту или иную книгу хорошо и с выражением, он способен вызвать к жизни описываемые в ней явления и персонажей. С другой -- этот мистический туннель работает в обе стороны. То есть когда кто-нибудь из героев книжки материализуется в реальности, из этой реальности кто-нибудь соответственно в книжке пропадает. Обнаружив-таки в магазине завалявшийся экземпляр «Чернильного сердца», Мо усердно берется за декламацию. Но вместо жены в кадр сперва вываливается положительный фокусник Пыльнорук (Пол Беттани) с прирученным хорьком, а спустя некоторое время -- банда головорезов во главе с импозантным лидером Козерогом (Энди Серкис). Герой с дочкой и ее попавшая под раздачу бабушка Элеонор (Хелен Миррен) насильно препровождаются в замок, где талантам филолога находят более практичное применение. Для затравки вынуждают экспроприировать из «Волшебной лампы Аладдина» клад сокровищ.

Хорьки не читают

Экранизация современной сказки немки Корнелии Функе, подкрепленная представительным актерским составом, провалилась в американском прокате. Тому есть два вероятных объяснения. Во-первых, несколько раньше в кинотеатрах появилась и собрала приличную кассу картина «Сказки на ночь», где литературные персонажи тоже имели свойство оживать. Во-вторых, берясь за постановку, недурной режиссер Йен Софтли («Планета Ка-Пэкс») совершенно не учел заявленной в оригинале нехитрой идеи, согласно которой визуализация всякого печатного текста дело изначально стремное и требующее особой осторожности и деликатности. А потому адресованная детям, притом неглупая и даже библиофильская, проза (книгами, как в «Маятнике Фуко» Умберто Эко, бредят все, кроме разве хорька) доползла до экрана в купированном и мало презентабельном виде.

Дедлайн пахнет серой

Писательница, вероятно, не особенно отслеживала, что там насочиняли сценаристы, удовлетворившись выполнением своего главного требования, а именно приглашением на главную роль Брендона Фрейзера. Что ею двигало, не вполне понятно. В картине не так много достоинств, и артист, чье всегда необщее выражение приятного лица никак не желает вязаться в сознании с образом книжного червя, к ним не относится. Герою даже организуют торжественную встречу с дымообразным монстром (в книжке все выглядит много скромнее), приходящимся несомненной родней призрачным оппонентам Фрейзера из «Мумий». Впрочем, он, как это было в третьей части, сваливает заботы об устранении нечисти на детей. В красноглазый столб из дыма была, вероятно, вброшена львиная доля бюджета. Поскольку прочие цифровые эффекты вроде сыплющихся с потолка мешков с золотом, бестолково бьющегося в темном коридорчике кентавра или крохотной феи Динь-Динь из «Питера Пэна» смотрятся сиротливо, и не всегда ясно, к чему бы они здесь вообще. Радикальные стрижка и бритье, применяемые сценаристами в отношении чересчур кустистых и многоплановых литературных первоисточников, давно уже стали общим местом. Но в «Чернильным сердце» все происходит как-то слишком категорично.

Приятные моменты в фильме есть, но они носят довольно специфический характер, поскольку способны вызвать трепет сопереживания не столько у детей, сколько, например, у пишущих журналистов. Ближе к финалу имеется сцена, где найденный героями автор «Чернильного сердца» вынужден в условиях буквально адского, попахивающего серой дедлайна дописывать собственную халтурку. При виде его умственных и физических мук, которые никак не хотят брать в расчет требующие немедленного результата докучливые работодатели, дрогнет пусть не чернильное сердце, но что-нибудь там такое у сотрудников ежедневных СМИ.  Впрочем, это та аудитория, на материально выраженную благодарность которой кинематографистам следует рассчитывать в последнюю очередь.