Обострение российско-турецких отношений: взгляд с Арабского Востока

В 1970 г. отец нынешнего президента Сирии Хафез Асад, который возглавлял ВВС и ПВО страны, являясь одновременно министром обороны, пришел к власти в результате военного переворота. Необходимо отметить, что Хафез Асад проходил военную подготовку в Советском Союзе, благодаря чему, начиная с 70-х гг. между Сирией и СССР наладились дружественные отношения. Хотя правление Хафеза Асада фактически оформилось как диктатура, но, как и для многих других арабских стран, включая Ирак, Египет, Ливию, Йемен и другие, именно такая форма правления позволяла сохранять стабильность, экономический рост и порядок в стране. Более того, события последних лет, так называемая «арабская весна», показали, что псевдодемократия, навязываемая США и Западом арабским странам, которые десятилетиями жили стабильно в условиях диктаторских режимов, приводит к хаосу, развалу и экономическому упадку, чему мы сегодня являемся свидетелями в Ираке, Ливии и Йемене. Из всех арабских режимов только сирийский президент Башар Асад смог устоять и выжить. Он уже пять лет ведет жестокую войну с разношерстной вооруженной оппозицией, главным костяком которой в последние два года стали террористические исламистские организации Исламское Государство Ирака и Леванта (ИГИЛ) и «Джабхат ан-Нусра», запрещенные в России.

Политическая и вооруженная конфронтация между Башаром Асадом и оппозицией является не столько внутренним конфликтом, сколько столкновением интересов целого ряда государств. Сегодня можно со значительной долей уверенности констатировать, что дестабилизация ситуации на Арабском Востоке в целом была частью американского стратегического плана изменения векторов дальнейшего развития этого богатого энергоносителями и обладающего важным геополитическим значением региона. Существование стабильных арабских режимов в Египте, Ираке, Сирии, Йемене, не только не идущих в фарватере американской глобальной политики, но и противостоящих ее сверхдержавным устремлениям, поставило США перед необходимостью разработки новой доктрины усиления своего влияния в Арабском мире. Хотя Россия под давлением Запада в 90-е годы существенно свернула свое военное присутствие в арабских странах, постепенное восстановление ее военного потенциала показало, что возврат сотрудничества Россий с арабским миром есть вопрос времени. Военно-политическое руководство США очень скоро осознало, что Россия, которая стала активно развивать свою собственную военно-политическую стратегию, в том числе и на Ближнем Востоке, в ближайшем будущем наладит существовавшие во времена СССР дружеские связи с арабскими режимами.

Осознавая реальную угрозу своим геополитическим интересам, американцы стали вырабатывать планы свержения арабских режимов, которые могут стать потенциальными партнерами России в ближайшем будущем. Первой жертвой новой стратегии США стал Ирак и его лидер Саддам Хусейн. В 2003 г. под надуманным предлогом наличия в этой стране химического оружия американские и союзные им европейские и арабские вооруженные формирования вторглись в Ирак с территории Саудовской Аравии и оккупировали страну, а сам Саддам Хусейн был позднее повешен. Ирак вступил в бесконечную черную полосу политической, экономической и межрелигиозной нестабильности, а результатом этих событий стала гибель почти одного миллиона иракцев за последние 12 лет.

Опыт вторжения в Ирак показал американцам, что прямое военное вмешательство приводит к слишком большим затратам и потерям в живой силе. Поэтому после иракской военной кампании последовала «арабская весна», главной движущей силой которой стали внутренние оппозиционные движения внутри арабских стран, которые неизбежно существуют при всяком диктаторском режиме. По мановению режиссерской палочки сценарии «арабской весны» почти одновременно в 2010-2011 гг. были разыграны в Сирии, Тунисе, Египте, Ливии, Йемене и даже в Иордании и Бахрейне. Но если в последних двух странах ситуация быстро стабилизировалась благодаря внутренним усилиям, то в Тунисе, Египте, Ливии и Йемене прежние правители были свергнуты. Самая трагическая судьба постигла ливийского Муаммара Каддафи, который до последнего дня сражался и был застрелен сразу же после пленения молодым боевиком, который так и остался неизвестным.

У власти остался только сирийский президент Башар Асад, который сумел найти силы и возможности противостоять своим противникам в течение четырех лет. Понимая, что одной внутренней оппозиции разрушить сирийский режим не под силу, США стали привлекать на свою сторону ближайших соседей Сирии в лице Саудовской Аравии и ее союзников по Совету сотрудничества арабский стран Персидского залива, включая Катар, ОАЭ, Кувейт, Бахрейн и Оман. Экономический крючок, на который клюнули эти страны, воплотился в возможности дешевого транзита нефти и газа в Европу с территории самого богатого ими в мире региона Аравийского полуострова. На этот же крючок клюнула и Турция, которая и сама нуждается в нефтепродуктах и хотела бы зарабатывать на транзите. Единственным препятствием в этой цепочке оказалась Сирия, которая отделяет Саудовскую Аравию от Турции. Но Башар Асад предпочел остаться вне этой игры, а сделал ставку на добычу и продажу нефти их своих собственных месторождений. В этих планах он нашел поддержку России и Ирана, которые также являются главными игроками на мировом нефтяном рынке, и хотели бы сохранить свое ведущее положение в торговле нефтью в Европе.

Очевидно, что Саудовская Аравия, Катар и Турция в ходе закрытых переговоров предложили США использовать исламистские организации в качестве главного противника Башара Асада. Поэтому в 2014 году вместо так называемой «умеренной сирийской оппозиции» на первый план резко выдвинулись Джабхат ан-Нусра и ИГИЛ, запрещенные в России. Но тигр, выпущенный из клетки, быстро перестал слушаться своего хозяина. Получив моральную, финансовую и военную поддержку аравийских монархий, ИГИЛ воспользовалось ситуацией и стал не столько воевать с сирийским режимом, сколько оккупировал богатые нефтью регионы на северо-востоке Сирии и севере Ирака. Боевики создали свою собственную подпольную индустрию добычи и продажи сирийской и иракской нефти на черном рынке по низким ценам, главным потребителем которой стала Турция. ИГИЛ быстро разбогатело, заработав более 2 миллиардов долларов, и почувствовало себя абсолютно самостоятельным в своих действиях. Целью боевиков было и остается не борьба против Асада, а создание нового исламского халифата, готового воевать и против Запада, и против незаконных, с точки зрения мусульманского права, аравийских монархий.

Создание в сентябре прошлого года международной коалиции для борьбы с ИГИЛ не дало ожидаемых результатов. Боевики сохранили свои позиции и на территории Сирии, и на территории Ирака и даже приблизились к границам с Турцией. Казалось, что подобная ситуация будет сохраняться еще долгое время, но начатая 30 сентября российскими ВКС операция перепутала карты западных стран и их арабских союзников. Россия показала, что ее надежды на сохранение режима Башара Асада и ослабление влияния ИГИЛ на Арабском Востоке могут стать реальностью, что приведет к радикальному изменению расклада сил на карте Ближнего Востока. Американцы были абсолютно не готовы к такому развитию событий, а совершенные террористами атаки на российский самолет и события в Париже внесли полную сумятицу не только в стратегические планы всех западных стран и их ближневосточных союзников, но и поставили знак вопроса на возможность создания нефтяного коридора с Аравийского полуострова через Турцию в Европу. Как часто бывает в таких ситуациях, не выдержало самое слабое звено, которым оказалась Турция, поскольку она, с одной стороны, почувствовала, что теряет стратегическую перспективу получения нефтяного транзита, а с другой реально лишилась возможности подпольно покупать дешевую нефть у боевиков.

Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, будучи экспансивной политической личностью, с молчаливого согласия своих американских союзников решил нанести первый «скромный» удар по российскому присутствию на Ближнем Востоке, но, очевидно, что не просчитал реальных последствий для своей страны. Потери, которые Турция неизбежно понесет из-за обострения отношений с Россией, станут невосполнимыми на ближайшие годы, а реализация проекта нефтяного канала Аравия-Сирия-Турция–Европа остается под большим вопросом и вряд ли принесет Эрдогану какие-либо материальные и политические дивиденды.