Коммунисты настаивают: Катынь устроили фашисты

Коммунисты опровергают официально признанную российскими властями трактовку Катынской трагедии и настаивают на «советской» версии: массовый расстрел польских офицеров устроил не НКВД, а гитлеровская Германия. Попытки обвинить Советский Союз в «истреблении цвета польской нации» -- это проявление антироссийской политики и спекуляция, считают в КПРФ.

В преддверии юбилея Победы партия инициировала проведение круглого стола с привлечением историков, на котором участники еще раз проанализировали материалы Катынского дела. Результаты исследования направлены президенту. Письмо подписал зампредседателя комитета по конституционному законодательству Госдумы Виктор Илюхин.

В документе приводятся факты, ставящие под сомнение причастность советских спецслужб к расстрелу польских офицеров под Смоленском. В частности, у ряда ученых не вызывает доверия «главная улика» – записка Берии, в которой он предложил Сталину дать согласие на расстрел более 25 тысяч польских офицеров. Экспертиза, проведенная по просьбе историка Сергея Стрыгина специалистами МВД, установила, что три первые страницы текста напечатаны на одной пишущей машинке, а четвертая – на ней всего пять строк и подпись – на другой. Причем шрифт основной части этого документа больше нигде не повторяется, в то время как шрифт последней (по мнению исследователей, единственно подлинной) страницы применялся и в других официальных бумагах Берии того времени.

Записка датирована мартом 1940 года, но конкретного числа на ней нет, что для делопроизводства НКВД, по меньшей мере, странно. Оригинала записки в уголовном деле нет. Как нет в нем и подлинника решения ЦК ВКП(б) о расстреле. На копии отсутствует подпись секретаря ЦК, а в тексте обнаружены признаки исправлений, обращают внимание историки.

Доктор исторических наук Александр Колесник уверяет, что лично знает тех, кто фальсифицировал катынские документы. «Я был лично знаком с Кагановичем. В конце 80-х – точно год не помню – некие лица выдали мне список вопросов, повесили на лацкан маленький микрофон и попросили пообщаться с Лазарем Моисеевичем. Я им ответил: «Вы государственные деятели, члены политбюро – кому, как не вам, официально требовать ответов». Кагановичу я открыто сказал, что такие-то лица хотят задать такие-то вопросы. Он попросил соединить (по телефону). Ответы были непечатными, привести их не могу. Но первое, о чем сказал Каганович, почему никто не задается вопросом, скольких советских людей загубили поляки в 19-м и 20-м году? Есть данные, что в общей сложности умерли от болезней, были ранены и убиты на польской территории около 90 тысяч человек».

Обличительные воспоминания Колесника могли бы прозвучать убедительнее, но фамилии тех, кто якобы фабриковал документы, историк только обещает скоро назвать.

Его коллега Юрий Жуков в доказательство несостоятельности версии о «советских расстрелах» приводит разночтения в цифрах: «Мы взяли в плен 150 тысяч поляков. Это данные 39-го года. Вы отлично знаете, что ни одно командование не будет приуменьшать количество пленных, скорее преувеличивать. Мы также знаем, что 40 тысяч из них были направлены в генерал-губернаторство. Еще 42 тысячи жителей Западной Украины и Белоруссии – врачи, учителя, в общем, не кадровые военные – были нами тут же отпущены. Вот уже 82 тысячи. Вспомните про польскую армию Андерса, которую тогда сформировали: это 73 тысячи человек – генералы, офицеры, средний комсостав – они тоже не с луны свалились. Когда Андерс увел свои части в Ирак, была сформирована польская дивизия им. Тадеуша Костюшки (она вскоре была развернута в Первую польскую армию). Так откуда найдется место тем 20 – или даже больше – тысячам расстрелянных? Да и логике это противоречит: в мае расстрелять, а в ноябре формировать польские дивизии – это надо быть сумасшедшим».

Абсурдно, по мнению просоветских историков, выглядит версия польских исследователей о том, что энкавэдэшники специально использовали для расстрела немецкие «вальтеры», чтобы скрыть следы преступления. «Тогда Советский Союз должен был еще в апреле 40-го года знать, что в июне 41-го на него нападет Германия, что потом немцы будут разбиты под Москвой и Сталинградом, что советские войска освободят Смоленскую область и, наконец, в 44-м комиссия Бурденко предъявит немецкое оружие в качестве доказательства расстрела поляков фашистами», – аргументирует Виктор Илюхин.

Историк Жуков предлагает другое объяснение происхождения массовых захоронений: «В 41-м и 42-м году под Смоленском строился бункер Гитлера «Бэренхалле». Практика строительства подобных бункеров была такая – строили военнопленные, потом их расстреливали».

«Версия с НКВД потребовалась Германии в 1943 году, когда начались активные действия по созданию антигитлеровской коалиции и нужно было этому помешать. Вот немцы и хотели показать, какие большевики людоеды и изверги, а вы с ними собираетесь сотрудничать», – добавляет Илюхин.

Все последующие годы различные политические силы еще не раз предпринимали попытки использовать Катынь в своих интересах. Коммунисты убеждены, что тема расстрела польских офицеров Советами возникала тогда, когда требовалось активизировать антирусские настроения.

Публичное покаяние за Катынь коммунисты считают ошибкой российских властей. «Горбачев признавался, что никогда не видел папок с документами. Ельцин был просто невежественен в вопросах истории. Путин, что называется, «не взглянув в святцы, ударил в колокола» и до сих пор упорствует в своем заблуждении», – поясняет Илюхин.

Он и его единомышленники считают выводы Главной военной прокуратуры, взятые за основу официально принятой Россией позиции, ангажированными: «Результаты следствия были предопределены извинениями, принесенными Польше президентами Горбачевым, Ельциными и Путиным еще задолго до завершения производства по уголовному делу. Следователей поставили перед необходимостью придать правовое оформление принятому ранее политическому решению».

Коммунисты настаивают на том, что необходимо новое расследование с последующей судебно-правовой оценкой.

Польская сторона дальнейших разбирательств не хочет. Координатор международного проекта «Правда о Катыни» Сергей Стрыгин рассказывает: «В 1997 году на берегу Днепра, уже за пределами Катыни, обнаружили неизвестное ранее захоронение, так называемую могилу № 9. Путин по телефону сообщил об этом Квасьневскому. В качестве жеста доброй воли предложил производить совместное вскрытие. Все закончилось тем, что супруга польского президента положила на могилу цветы, и все как воды в рот набрали. Эта могила до сих пор остается неизвестной».

По мнению коммунистов, поляки не хотят знать правду о Катыни. «Предъявлять претензии Германии – члену НАТО, куда входит и Польша, – трудно. А с России хочется получить мзду. Польша добивается признания катынской трагедии актом геноцида с последующим предъявлением России требований о возмещении ущерба в размере, превышающем 100 миллиардов долларов», – поясняет Илюхин.

Он признает, что прийти к общему знаменателю в этом вопросе будет крайне трудно. «Польская сторона никогда не примет наши аргументы и доказательства. Мы не намерены брать на себя чужую вину. Надо признать: неизвестно, были ли в массовом порядке расстреляны польские офицеры, а если были, то сколько, когда и кем. Поэтому правильным был бы некий «нулевой» вариант: согласиться с гибелью польских офицеров, согласиться с гибелью красноармейцев в 1919-1920 годах, но не возлагать вину», – считает Виктор Илюхин.