Ермолай Солженицын: все были несколько ошарашены

-- Как вы оцениваете посткризисные изменения инвестиционного климата в России?

-- Когда произошел кризис, все были несколько ошарашены -- не только у нас, но и во всем мире. У всех была пауза, все думали, что делать. С тех пор люди понимают, что будущий успех -- это залог сегодняшних действий, сегодняшних инвестиций. Ситуация развивается, компании, которые осознают это и хотят бороться за долю рынка через три-четыре-пять лет, понимают, что сегодня надо инвестировать. Интерес и оживление к возможным проектам в России замечается.

-- Что будет основным источником роста экономики России?

-- Одна из важнейших тем в нашей стране -- это инфраструктура. Металлическая, дорожная и строительная инфраструктура, производственные мощности -- это наследие 1980-х годов. Она физически и морально устарела, ее нужно будет менять для будущего роста. Поэтому одним из источников роста будут компании, которые обновляют инфраструктуру. Я думаю, что можно сказать шире: кроме физической инфраструктуры есть инфраструктура институциональная. Например, все мы знаем, что система здравоохранения у нас в стране не удовлетворяет потребностям людей в XXI веке. И я думаю, что вокруг здравоохранения будет тоже очень много активности, потому что спрос на это существует.

-- Как вы считаете, насколько велик потенциал сокращения расходов при введении энергосберегающих технологий?

-- При внедрении энергосберегающих технологий их потенциал оценивается в 40% -- мы на 40% больше тратим, чем могли бы. Во-первых, будут новые отрасли, которые будут производить оборудование для энергосберегающих путей развития. Будут создаваться новые рабочие места, эти компании будут платить налоги. С точки зрения издержек, например, государственных компаний это тоже может быть меньше, потому что нужно будет меньше добывать газа, чтобы удовлетворить ту же потребность. Это может значить, что больший объем добываемого газа может идти на экспорт. То есть это очень сложное уравнение, здесь замешаны совершенно разные типы налогообложения. Единственное, что можно сказать, конкурентоспособность страны в том числе зависит от того, как эффективно мы используем ресурсы: трудовые, энергетические и др. Поэтому нетто-эффект, несомненно, положительный, поэтому совершенно правильно, что об этом все говорят.

-- Консультирует ли McKinsey сейчас российское правительство?

-- Мы участвуем в рабочей группе по энергоэффективности совместно с другими членами этой рабочей группы -- обсуждаем приоритеты. Мы проводили исследование направлений повышения энергоэффективности, поэтому для нас эта тема очень интересная и важная, и мне кажется, что для страны в целом она такой является.

-- Пока нет конкретных проектов?

-- Мы участвуем в работе рабочей группы по энергоэффективности. Она ведет разные проекты.

-- Остается ли препятствием высокий уровень коррупции при принятии решений о выходе иностранных инвесторов на этот рынок?

-- Представления не имею. В целом проблема коррупции в России огромная. Насколько она велика для иностранцев именно в сфере энергоэффективности -- представления не имею, не знаю, почему именно там она должна быть больше.

-- Как вы можете прокомментировать позицию многих местных властей, которые говорят, что незачем внедрять энергосберегающие технологии.

-- Во-первых, жилфонд -- это только одна из сфер потребления энергии и повышения эффективности ее потребления. Несомненно, некоторые вложения в старый фонд не оправдываются и логичны только при построении новых сооружений. Но есть меры, связанные с изоляцией, внешней изоляцией, не меняя конструктив зданий, которые позволяют экономить. Проблема в том, что надо это еще замерять, и надо, чтобы система оплаты отражала разный уровень потребления. Пока нет счетчиков, все платят по нормативам, то понятно, что здесь никакого стимула нет.