Модернизация экономики может стать катастрофой для российского рынка труда, предупреждают экономисты. Реформы без изменения структуры производства и создания новых рабочих мест бессмысленны: в этом случае модернизация приведет к исчезновению трети существующих сейчас рабочих мест.
При сохранении уровня ВВП повышение производительности труда в России до уровня развитых стран потребовало бы увеличения безработицы в разы. Модернизация, курс на которую взят президентом России, предусматривает максимальное увеличение производительности труда, но не стоит ее бояться, говорят опрошенные Infox.ru экономисты. Вместо ликвидированных рабочих мест будут создаваться новые, а рост производительности труда будет сопровождаться увеличением выпуска продукции, успокаивают они, но добавляют: «Только если правильно проводить модернизацию».
Основными задачами модернизации, ставшей благодаря президенту России Дмитрию Медведеву главной целью экономической политики, является повышение конкурентоспособности продукции и производительности труда. Производительность труда означает количество произведенной продукции на каждого трудящегося. Если выпуск товаров остается на прежнем уровне, то повышение производительности труда в два раза означает уменьшение рабочих мест тоже в два раза.
По словам проректора Высшей школы экономики, директора Института анализа предприятий и рынков Андрея Яковлева, производительность труда в России составляет около 30% от уровня производительности труда в США. «Если мы предположим, что в результате модернизации производительность труда в России вырастет в три раза, но при этом не изменятся внешние условия, мы будем производить ровно столько же, сколько производим сейчас, продукция будет того же качества, что и сейчас, у нас не вырастет внутренний платежеспособный спрос, тогда можно будет говорить о сокращении работников промышленности в три раза», – говорит Андрей Яковлев. «Но такие рассуждения – это абсолютно схоластические упражнения, – добавляет он. – Обычно рост производительности сопровождается повышением конкурентоспособности, что приводит к расширению доли соответствующей экономики на мировом рынке».
«Мнение о том, что модернизация неизбежно приведет к росту безработицы, несколько прямолинейно, – считает директор департамента стратегического анализа аудиторской группы ФБК Игорь Николаев. – Модернизация – это одновременно сокращение рабочих мест в одних секторах и увеличение их числа в других». С ним соглашается директор Центра исследований постиндустриального общества Владислав Иноземцев. Проведение модернизации без серьезного изменения структуры производства и создания новых рабочих мест он называет «бессмысленной инициативой». Но к «лишним» на действующих российских предприятиях экономист относит треть рабочих мест.
Если в России сократить треть работающих (33% от 69,4 млн человек), то безработица в России вырастет в 4,8 раза, до 38,7% экономически активного населения. Для сравнения, численность безработных в ноябре 2009 года составила в России 8,1%, а самая высокая безработица среди регионов России была зарегистрирована в Ингушетии (52,1%). «Если модернизация приведет к сопоставимой с европейской производительности труда, а новые рабочие места не будут созданы, то для рынка труда это будет катастрофой», – констатирует Владислав Иноземцев, но сомневается, что такой производительности труда можно достичь в течение нескольких лет. «Поэтому первые шаги модернизации будут не слишком болезненными», – успокаивает экономист. Он напоминает, что в Японии «в период самых успешных модернизационных движений в 1970-е годы уровень безработицы был одним из самых низких в мире» и что безработица в Японии стала более или менее значительной проблемой лишь после 1997 года.
«Если же модернизировать отдельные участки нашей экономики, мы будем порождать социальные проблемы в смежных участках», – соглашается профессор экономического факультета МГУ имени Ломоносова Виталий Тамбовцев. Поэтому модернизация обязательно должна сопровождаться созданием новых рабочих мест в трудоемких отраслях, подчеркивает он. С ним соглашается профессор кафедры финансов и отраслевой экономики Российской академии государственной службы при президенте России (РАГС) Елена Румянцева. «В России недопроизводство по многим товарам и услугам, нерациональная география размещения объектов, острый дефицит инфраструктуры – хороших дорог, хорошего транспорта, недостаточное качество и количество жилья, производства отечественной полезной для здоровья продовольственной продукции и прочего. Все это требует привлечения миллионов рабочих рук», – отмечает она.
Директор Центра экономических исследований Московской финансово-промышленной академии Сергей Моисеев напоминает, что эффект роста безработицы вследствие технического перевооружения производства наблюдался в Великобритании в ходе промышленного переворота, когда механизация производства вела к массовой безработице. «Возникло даже движение луддитов – английских рабочих, которые в конце XVIII -- начале XIX протестовали против внедрения машин, прибегая в ряде случаев к их разрушению», – говорит экономист.
Он считает, что рост безработицы вследствие модернизации производства возможен и в современных условиях, но будет носить средне- и долгосрочный характер. «В модернизации Россия делает ставку на такие отрасли, как космос, авиация и машиностроение, а в них производственный цикл довольно длительный, – рассказывает Сергей Моисеев. – Скажем, производство авианосца занимает 10-15 лет. Так что если мы сейчас начнем проводить модернизацию, эффект безработицы возникнет уже при будущих поколениях».
Но повышение производительности труда и рентабельности модернизированных производств приведут к росту доходов бюджета, поэтому потери безработным на первых порах могут быть компенсированы государством в виде социальных выплат, а затем безработных «поглотит» сектор услуг, ожидает эксперт. По его мнению, потенциал для роста этого сектора в России «просто громадный». «В Италии 80% ВВП производится в фирмах, в которых работают два-три человека. Это маленькие пекарни, кафе и так далее», – приводит пример Сергей Моисеев. «В развитых странах в сфере услуг производится больше половины ВВП, поэтому в России есть благоприятные условия для того, чтобы сфера услуг поглотила освобождающихся в результате модернизации работников», – соглашается с ним Виталий Тамбовцев.
Но Владислав Иноземцев не согласен с такой постановкой вопроса. «Доля сферы услуг в ВВП у нас и так достаточно высока, – говорит он. – Вопрос не в том, насколько она вырастет в результате модернизации, а в том, что мы имеем очень низкоразвитый индустриальный сектор. У нас он занимает порядка 14%, в то время как даже в постиндустриальной Германии -- больше 30%. Так что главная задача модернизации – качественно, а не количественно изменить наш индустриальный сектор. Количественно его доля может сильно различаться в разных странах, так что нам не стоит ориентироваться на какой-то конкретный процент ВВП».
Андрей Яковлев уже сейчас видит сигналы роста конкурентоспособности российской продукции. Несырьевая промышленная продукция, экспортируемая в другие страны, считается конкурентоспособной, а согласно исследованию, проведенному возглавляемым им институтом в 2009 году, доля экспортеров среди предприятий обрабатывающей промышленности «оказалась неожиданно высокой – 52%». Хотя за три года эта доля выросла лишь на 2%, но выросли и экспортные доходы российских компаний. «Четыре года назад подавляющей части экспортеров экспорт давал меньше 10% выручки, – вспоминает Андрей Яковлев. – А по данным 2009 года, доля фирм, экспорт которых составляет больше 10% от общей реализации, составляет 28%». По его словам, в секторе IT производительность труда «вообще не сильно отличается от той, что существует в Европе или США», в секторе розничной торговли – 75-80% от американской. «Так что все зависит от отрасли», – резюмирует проректор Высшей школы экономики.
Но специфика России в том, что и внутри одного сектора производительность разных фирм может отличаться в разы. «У нас уже сейчас есть много компаний, которые вполне работают по международным стандартам, производительности в том числе, к сожалению, их не так много, – рассказывает Андрей Яковлев. – Но у нас сохраняется много неэффективных фирм, которые не умирают и тянут остальную экономику вниз».
Игорь Николаев убежден, что главное в модернизации это преобразование институтов. «По глубине таких преобразований и необходимо оценивать степень модернизации. Безработица вполне может остаться на нынешнем уровне, но институционально это будет другая экономика, с другой банковской системой, с иным антимонопольным регулированием и так далее», – говорит он.
Елена Румянцева к критериям глубины модернизационных преобразований относит средний срок службы основных фондов, долю ресурсосберегающих технологий, производительность труда, концентрацию производства и конкурентоспособность продукции. «В конечном счете модернизация – это снижение цен на товары массового спроса при их изобилии и качестве и обеспечении достойной заработной платы на рабочих местах», – говорит профессор РАГС.
