«Вам бы такого «Батыя»

«Петербург до и после Валентины Матвиенко – это два совершенно разных города. - пишет Береснев. - С этим, наверное, согласятся даже те, кто сейчас провожает губернатора улюлюканьем, сравнивая восьмилетний период ее правления едва ли не с «батыевым нашествием». Что ж, не мешало бы и другим российским городам пережить подобное нашествие! Там где, по мнению оппозиционных критиков, «прошел Батый», растут уличные цветы в кадках и на клумбах, а отреставрированные здания, как старые вельможи, щеголяют новыми камзолами фасадов. Петербург ухожен и выметен, как квартира, в которой живет хорошая внимательная хозяйка. А его старожилы – ветераны Великой Отечественной и блокадники – впервые смогли почувствовать себя не приживалами мегаполиса XXI века, а полноправными гражданами города, который во многом обязан им своим существованием.

За нынешними криками о «цензе оседлости» как-то быстро забылось, как забывается все, не ставшее предметом трескучих разоблачений и скандалов, что расширение действия президентского указа № 714 началось по инициативе Матвиенко. Сначала на заседании оргкомитета «Победа» она попросила Дмитрия Медведева увеличить ветеранскую норму предоставления с 22 до 36 квадратных метров. Затем в «Диалоге с городом» подняла вопрос о предоставлении жилья тем ветеранам, кто встал на жилищный учет после 1 марта 2005 года. И о том, чтобы блокадники смогли оставить квартиры детям и внукам, тоже позаботилась Матвиенко – «пробила» в Москве продление сроков бесплатной приватизации жилья, хотя большинство регионов были категорически против.

Не ее вина, что генеральная уборка, которую она затеяла в императорском городе с областной судьбой, еще не закончена. Слишком много грязи скопилось по углам и слишком многие обитатели этих углов пришли в негодование, что с их «коммунального рая» смахнули паутину, дабы в засиженном мухами облике бывшего Ленинграда проступили черты Петербурга.

Удивительно, но губернатора, едва ли не больше всех сделавшего для города, били наотмашь именно петербургской картой, на которой красовался изящный вензель градозащиты. Кажется, какой бы новаторский шаг ни сделала Валентина Матвиенко, о каком бы новом проекте не объявила, сразу же на публичной сцене появлялись многозначительные господа с джокером в рукаве, которые заверяли, что проект – «градостроительная ошибка», и все как один петербуржцы обязаны подняться на борьбу с ним. На втором сроке губернаторства Матвиенко это приобрело характер навязчивого «дня сурка» с бесконечно повторяющимся сценарием: прямо на презентацию очередного замысла заваливались господа с джокером, после чего СМИ охотно подхватывали скандальную тему, скомпрометированный проект проваливался, а волшебный сурок лукаво подмигивал в телеэкран, подтверждая, что выхода из порочного круга не предвидится.

Это навязанное противостояние нивелировало правду обеих сторон, которая укладывалась в два простейших тезиса: город нуждается в развитии, равно как и в защите от неконтролируемого варварства строителей. Для того, чтобы свести две правды воедино, требовалось всего лишь сесть за стол переговоров, что и случилось с включением в Совет по сохранению культурного наследия при правительстве Петербурга наиболее известных и уважаемых градозащитников: кинорежиссера Александра Сокурова, историка архитектуры Михаила Мильчика и других.

Произошло это, пожалуй, слишком поздно, но зато, кроме Петербурга, не произошло больше нигде! Ни в одном городе России с исторической застройкой, с многочисленными памятниками архитектуры власть до сих пор не сочла нужным о чем-то совещаться с охранителями старины и ставить препоны на пути своих же бульдозеров. Как заметил недавно Михаил Мильчик, подобного взаимодействия нет даже в Москве, где со времен Юрия Лужкова мэрия занимает конфронтационную позицию по отношению к градозащитникам. Так что, Петербург оказался первым и единственным в своем роде городом, где такой диалог стал возможен. И где, вопреки всему, начала формироваться собственная градостроительная политика, оснащенная профессиональными декларациями и профессиональным же пулом экспертов.

Было ли это оценено градозащитниками? Если и было, то очень немногими. Большинство восприняли участие коллег в Совете по сохранению культурного наследия лишь как вылазку во «вражеский лагерь». Причем, те из лазутчиков, кто слишком увлекался переговорами с «врагом», рисковали подвергнуться остракизму и навсегда потерять репутацию. Таким образом, стало очевидно, что под благородной маской градозащиты скрывается давно знакомое лицо русского радикала, искаженное гримасой ненависти к любой власти, а тем более к той, которая «слаба настолько», что пытается разговаривать с ним на человеческом языке.

В американской социологии уже давно бытует такое понятие: «враждебные интеллектуалы». Американцы характеризуют их как особый класс людей, «живущих критикой и в целом преуспевающих за счет язвительности критицизма». Не уверен, что всем критикам градостроительной политики Матвиенко по плечу понятие «интеллектуалы», но в их априорной враждебности сомневаться не приходится. Каким совершенно не петербургским хамством всегда веяло от этих оппозиционных «перформансов», призванных не уличить, а именно оскорбить губернатора! Ее чучело подвешивали в петле на Невском проспекте, ей рекомендовали «валить», ставили в вину даже то, что она родилась не в Петербурге - как будто в истории города остаются лишь способные подтвердить «чистоту» своей петербургской крови. Или Пушкину и Достоевскому, родившимся за пределами северной столицы, «враждебные интеллектуалы» тоже посоветуют «валить» со своих постаментов?

Это была уже не язвительная критика – это была банальная травля, в которой преследователи упивались болью своей жертвы и глубиной нанесенного оскорбления. Для меня лично это стало очевидно, когда я еще редактировал один из печатных органов «враждебных интеллектуалов» - «Новую газету в Петербурге». Невозможно было не устать от монотонности и тупости ударов, наносимых в каждом газетном номере по «ненавистной цитадели власти». Как-то я даже посетовал своим журналистам, что, если сложить вместе все публикации, посвященные градостроительным обличениям, получится бумажная башня выше так и не построенного «Охта-центра»…

Но вот Валентина Ивановна уходит, а страсти не утихают, и башня бумажной ненависти продолжает расти. Наверное, потому, что вовсе не Матвиенко распахнула этот российский ящик Пандоры, и не ей его закрывать. Зато ее градостроительную политику уже сейчас несложно взвесить на весах истории, где на одной чаше окажутся бесспорные неудачи вроде «Стокманна» и кощунственных высоток у Новодевичьего монастыря, а на другой – помолодевший Петербург, в котором более чем на 70% сократился ветхий и аварийный фонд, где тысячи людей получили новое жилье, а сотни архитектурных памятников спасены от разрушения, и где есть новые жилые кварталы вроде «Балтийской жемчужины». И мне кажется очевидным, какая чаша весов перетянет.

Кому не нравится уборка в доме?

Только клопам да тараканам».

Оригинал текста опубликован в блоге Валерия Иванова (Береснева).