«Черный хлеб» отметит юбилей на сцене ЦДХ

Доктор биологических наук, профессор МГУ Алексей Аграновский поет блюз больше 30 лет. Последние десять лет вместе с ним на сцене созданный им же ансамбль «Черный хлеб».

Цена блюза

А начиналось все для молодого биолога Алексея Аграновского еще в юношеские годы с дружеских кухонных посиделок в квартире на Ломоносовском проспекте, где жили его родители -- известный советский журналист Анатолий Аграновский и его жена Галина.

-- Слова «блюз» и «джаз» в те годы, когда я возрастал, бранными уже не были. Я не так стар, как я хорошо выгляжу, -- улыбается Аграновский, погружаясь в воспоминания о тех временах, когда, по признанию доктора, вирус блюза проник в его организм воздушно-капельным путем. -- Я был юношей в 70-е, и тогда было сильное сопротивление року и ему подобной музыке, но не до степени гонений. Пусть не придумывают те, кто об этом так сейчас рассказывает. Слово «блюз» вообще тогда еще отсутствовало в лексиконе, а джаз вполне сроднился с обществом. Вопрос в том, что люди вкладывали в это понятие. Для советских людей джаз был джазом Утесова. Прекрасная музыка, но ведь джаз гораздо шире. Увлечение этой музыкой не приветствовалось, джаз нельзя было услышать по радио, его не показывали по ТВ, но он не был запрещен.

Первый в своей жизни блюз Аграновский услышал, купив пластинку Led Zeppelin в складчину еще с двумя друзьями. Почему в складчину, почему на троих? Все просто: диск стоил по меркам тех времен фантастически дорого -- 75 рублей.

Все оттенки черного

Домашние концерты длились почти четверть века. А потом блюз доктора Аграновского перекочевал с уютных московских кухонь в клубы и на концертные площадки. «Черный хлеб» -- не первый блюзовый коллектив Аграновского. Он и на кухнях выступал с профессиональными музыкантами.

-- И мне и им это было интересно, потому что я, как Швейк, который знал начало всех солдатских песен, знал начало всех блюзов на английском языке. И это была та музыкальная форма, которую мне удалось все-таки освоить, потому что у меня больших способностей к этому делу нет.

Как утверждает сам блюзмен, во времена обучения игре на семиструнной гитаре он два месяца потратил на освоение вальса.

-- Проблемы с ритмом, -- смеется Аграновский, -- а блюз -- это достаточно просто и очень сложно, потому что в нем есть масса оттенков. Некоторые говорят, что все блюзы одинаковы. А отдельные музыканты считают, что если они играют джаз, фанк или рок, то блюз-то они уж точно сыграют. Берут гитару, выходят на сцену и происходит полная катастрофа. Потому что это очень оттеночная музыка, ее надо хорошо знать.

Еще одна причина трепетной любви к блюзу -- колоссальные возможности для подражания. А способность подражать Аграновский заметил у себя еще в детстве.

-- Начинал я с того, что слушал пластинки Рэя Чарльза и пытался делать как он.

По собственному признанию, Аграновский испытывал почти физическое удовольствие от звуков, извлеченных из гортани особенным «блюзовым» способом.

Гремучий тандем

«Черный хлеб» появился, когда предыдущая группа распалась. Обдумывая название для нового коллектива, Алексей Аграновский первым делом пришел к основному выводу: оно должно быть непременно русским. И дело тут не в музыкальном патриотизме блюзмена, а в том, что ему казалось фальшивым в названии московской группы звучание англоязычных band или blues. Так и появился российский «Черный хлеб» как символ музыкальной «пищи».

Интервью на пару минут прерывается телефонным звонком: певица Алена Иванова, с которой после нашей встречи будет выступать Аграновский, справляется, все ли идет по графику.

-- Мы с вами остановились на том… -- пытаюсь после звонка вернуть Аграновского в русло нашего с ним разговора.

-- А я всегда забываю, на чем остановился, -- смеется он. -- Я потому и двигаюсь вперед, что всегда забываю, на чем остановился. Так бывает: у людей разные двигатели.

Кстати, выступления в творческом тандеме с разными блюзовыми исполнителями, как, к примеру, с Ивановой, не в новинку для Аграновского. «Черный хлеб» нередко выступает с блюзменами из разных стран, которые охотно идут на такое сотрудничество.

-- Выступления с зарубежными артистами появились случайно, как и все в моей жизни. Но так диктуют законы блюза -- в нем все происходит случайно. Есть такая певица Рэттлснейк Энни. Когда-то мне попался видеофильм «Другая сторона Нэшвилла», и я там впервые услышал и увидел ее, пение Рэттлснейк меня просто проткнуло. Потом в Германии я купил ее виниловый диск. А еще позже я опубликовал научную статью, в которой речь шла о вирусе, своим строением напоминавшем гремучую змею. И по ассоциации с прозвищем Энни и из уважения ко всему, что она делает, я вынес в название слово rattlesnake. А поскольку я люблю делать всякие глупости, то я взял и отправил ей оттиск этой статьи по адресу, указанному на пластинке.

И Аграновский получил ответ на свое письмо, в котором певица благодарила ученого за то, что в ее честь он назвал структуру вирусов. Завязалась переписка, Энни приехала в Москву, чтобы выступить с Аграновским. Это был первый интернационально-музыкальный тандем Аграновского.

-- А потом последовали концерты с очень сильными чикагскими черными блюзовыми музыкантами. Нам ужасно интересно было с ними общаться, выступать на одной сцене. И мы научились приглашать и получать согласие. Потому что нет ничего невозможного.

Весь этот блюз

Несмотря на то что рос Алексей Аграновский в пишущей семье: отец и дед -- журналисты, дед по материнской линии -- писатель и удивительный рассказчик, он себя в профессии журналиста не видел. Писать ему, безусловно, все же пришлось, но не репортажи и рассказы, а научные статьи и песни.

-- Я всегда уважал своего отца, я с огромным удовольствием читал, что он пишет. Но сам решил пойти на биофак, мне очень нравились животные. Кстати, я никогда не жалел о том, что выбрал именно этот путь.

Аграновский уверен и в том, что блюз не ушел бы от него, а он не ушел бы от блюза, даже если бы родился в другом месте, в другое время, в другой семье. В блюзе, конечно, все случайно. Кроме людей. А еще не секрет, что цепь случайностей -- это уже судьба.