«Надежда есть, но она слабая»

Юрий Шевчук, музыкант:

-- Думаю, на волю их не выпустят, но большого срока не дадут. Дадут небольшой, чтобы перед выборами не выпускать.

Ворон ворону власть не выклюет, поэтому особых надежд на Медведева не было. От личности судьи Данилкина сейчас многое зависит. Если бы он их выпустил, это был бы великий поступок, мужественный. Представляю, какое на него сейчас давление оказывается. Перед нами разворачивается полное трагизма действие. Я это чувствую как художник.

Максим Кронгауз, директор Института лингвистики РГГУ:

-- Есть надежда на то, что его освободят. Но надежда довольно слабая. Лично я и, думаю, многие люди испытывают некое ощущение дискомфорта от того, что находятся на свободе. Это не значит, что мы хотим в тюрьму, конечно. Просто есть ощущение ужасной несправедливости.

-- Приговор ему пишет Путин. Какой он приговор напишет, такой и будет. Медведев в данном случае ничего не решает. Он -- растение.

Борис Якеменко, руководитель православного корпуса движения «Наши»:

-- Вы знаете, мне так надоел Ходорковский, что ничего не хочу о нем говорить.

Григорий Чхартишвили (Борис Акунин), писатель:

-- С тоской жду национального позора, но все-таки надеюсь: а вдруг? Если паче чаяния приговор окажется оправдательным, у России появится надежда на изменения к лучшему. Если же приговор будет таким, как мы все думаем, и после этого президент не выступит с инициативой о помиловании, миру станет ясно, что между Медведевым и Путиным нет никакой разницы. Что разговоры об инновации и демократизации - пустой трёп. В этом случае неизбежна всё более непримиримая конфронтация между властью и гражданским обществом, а это меня совсем не радует.

Михаил Касьянов, оппозиционер, бывший премьер-министр:

-- Я оставляю 5% на то, что приговор все же будет справедливым, на что я очень надеюсь. Итог этого процесса будет сигналом для бизнесменов. Если приговор будет обвинительным, отток капитала из России, который и так уже составляет 25%, увеличится в разы. Если оправдательным, то у России появится шанс стать инвестиционно привлекательной страной.

Борис Титов, владелец группы компаний Solvalub, председатель «Деловой России»:

-- Состав года на два условно там все-таки есть. Это неправда, что все во втором деле Ходорковского высосано из пальца. Другое дело, что есть еще политическая составляющая. Она была сильна в 1990-х -- начале 2000-х, а сейчас резко иссякает. Но не думаю, что дело будет просто закрыто.

Сергей Юрский, народный артист РСФСР:

-- Я очень боюсь, что ему дадут срок. Полагаю, что обвинительный приговор Ходорковскому будет ущербом для страны, потому что он - одна из самых интеллектуальных личностей.

Максим Шевченко, тележурналист, член Общественной палаты:

-- Политическое значение в деле Ходорковского, на мой взгляд, сильно преувеличено. В России судьбой Михаила Борисовича, к сожалению, интересуется не слишком большое число людей. На Западе, каким бы приговор ни был, он, безусловно, получит резонанс.

Лично я надеюсь на милосердие судей. Мне кажется, Ходорковский за свои преступления уже достаточно отсидел -- не такие уж они ужасные. Не понимаю, зачем так уж утрамбовывать человека.

Рустем Адагамов, блоггер drugoi:

-- Насколько я понимаю, приговор не может быть оправдательным, потому что оправдательных приговоров у нас по таким делам практически нет. Это может быть какая-то надежда на чудо, но вряд ли произойдет что-то такое, чего мы не ожидаем. Я не думаю, что Медведев что-то решает, это не его игра, не его поле.

Андрей Воробьев, руководитель ЦИК «Единой России»:

-- Есть суд, есть процедура, будет судебное решение. Комментировать сейчас что-либо считаю некорректным.

Сергей Савельев, эволюционист, доктор биологических наук:

-- Люди, которые идут в политику из бизнеса, знают правила. Политика биологична, а в биологии нет морали, там действуют другие законы. Если занимаешься биологическими процессами, надо понимать, что находишься в джунглях. Ошибка смерти подобна. Поэтому нельзя судить об этом с точки зрения человеческих отношений. Никто же не плачет, когда тигрица поймала лань, а самец эту еду у нее отобрал.