22 мая начинается десятидневный визит в Россию патриарха Константинопольского Варфоломея. Отношения Московского и Константинопольского патриархатов долгое время были натянутыми. Лед растопила прошлогодняя поездка патриарха Московского и всея Руси Кирилла в Стамбул. Ответный визит призван закрепить дружбу. О том, что мешало сближению и почему оно стало возможно, Infox.ru рассказал историк и религиовед Алексей Муравьев.
– Отношения Московского и Константинопольского патриархатов долгие годы были далеко не безоблачными. Переломным называют лето 2009 года – визит патриарха Кирилла в Стамбул. С этого времени началось потепление отношений. Как вы считаете, на сегодня решены вопросы, вызывавшие разногласия?
– В отношениях Московского и Константинопольского патриархатов существовало три конфликтные области: Украина, Эстония и вопрос о том, кто «главный» в православном мире.
Но говорить о том, что сегодня он безоговорочно признается «главным», сложно. Константинопольский патриарх довольно открыто и давно делает ставку на администрацию США как на главную политическую силу, которая его поддерживает. Это не секрет: 90% паствы Константинопольского патриархата проживает в Соединенных Штатах Америки – греческая диаспора, самая богатая, за счет которой главным образом он и существует.
Если говорить в сугубо политико-социальном, а не духовном аспекте, то все современные православные юрисдикции являются, по сути, некими функциями политических режимов. Соответственно, РПЦ сегодня находится «при» российском руководстве, а Константинопольская – «при» американском.
Вопрос о том, кто «главный», – это не столько вопрос распределения финансовых потоков. Они давно распределены. Это вопрос о том, кто будет лидировать в международных структурах.
В последние годы заметно активизировалась роль представителей РПЦ – выступления в Совете Европы и на других площадках. Это свидетельство того, что РПЦ перешла к открытой конкуренции – до сих пор в роли международного спикера обычно выступал Варфоломей. Если администрация США сейчас станет менее активно участвовать в европейской политике, вероятно, это отразится и на ее поддержке Константинопольского патриархата. Соответственно, возникнут более выгодные условия для экспансии РПЦ.
С другой стороны, РПЦ слишком тесно связана с понятием «русского». А Константинопольский патриархат, хотя и греческий по происхождению и в основном опирается на этнических греков, носит название вселенского. Он традиционно более интернационален. Поэтому речь скорее будет идти о неком переформатировании уже существующих отношений, а не о том, что одни уходят, другие приходят.
Украина
– Конфликт по поводу Украины был связан с тем, что украинские власти долгое время пытались вывести православных верующих своей страны из-под юрисдикции Московского патриархата. Константинополь в этих условиях рассматривал возможности расширения своей сферы влияния. В последние годы стороны, судя по всему, демонстрируют дружелюбие. Положительную роль сыграли визиты на Украину патриархов Варфоломея, Алексия Второго и Кирилла. 22 мая патриарх Константинопольский приезжает в Москву. С Украиной, судя по всему, вопрос более или менее урегулирован?
– Там не все так просто. Политически вопрос урегулирован. Украина возвращается в орбиту России. Дополнительный импульс, который получали церковные процессы на Украине во времена Ющенко, исчез. Но на территории страны осталось несколько не признающих друг друга и претендующих на главенство православных юрисдикций, а именно РПЦ юрисдикции Московского патриархата, РПЦ юрисдикции Киевского патриархата, который Москва не признает и называет раскольниками и самозванцами, и Автономная украинская церковь.
Какие-то политические силы на Украине лелеяли надежду объединить эти силы под руководством патриарха Константинопольского. Представьте себе, что создается большая православная украинская церковь под юрисдикцией Константинопольского патриарха. В этой ситуации паства Московского патриархата стала бы сильно уменьшаться – просто потому, что при наличии не нескольких мелких тел, а одного большого предпосылок для существования рядом с ней Московского патриархата практически не было бы. Думаю, что юрисдикция Московского патриархата на территории Украины при объединении под Константинополем Киевского патриархата и УАПЦ в единую национальную церковь вообще исчезла бы.
Сейчас в нынешних политических реалиях в принципе возможна и обратная ситуация – объединение под главенством Москвы. Но тогда придется решить ряд проблем, связанных с каноническим статусом Киевского патриархата.
Наиболее вероятный сценарий развития событий – замораживание нынешнего расклада сил на какое-то время.
– То есть это все равно временно. А более отдаленные перспективы просматриваются?
– Дальше все будет зависеть от того, в каком политическом направлении будет развиваться Украина. Сейчас Янукович балансирует между промосковской политикой или украинской самостоятельностью. Что будет дальше, трудно сказать. Церковная политика будет во многом зависеть от политики вообще.
Эстония
– Давайте теперь поговорим про вторую потенциально проблемную территорию – Эстонию.
– С Эстонией ситуация заморожена. Создана Эстонская церковь под юрисдикцией Константинопольского патриархата, открыто антимосковская, даже в той или иной степени антирусская. Существует традиционная Эстонская церковь московской юрисдикции. Раньше ее сильно поддерживал Алексий Второй, потому что сам был оттуда родом. Кириллу, думаю, Эстония стратегически уже не так важна. Он вполне может ею пожертвовать в обмен на ту же Украину. Ситуация, конечно, маловероятная, но гипотетически возможная. Надо помнить, что в Эстонии существует еще третья крупная православная юрисдикция – старообрядцы. Там существуют предпосылки к тому, чтобы нынешняя ситуация продолжала оставаться в том виде, в котором есть сейчас.
Зарубежные приходы
– Несколько лет назад произошло объединение Зарубежной православной церкви и Московской РПЦ. Но не вся зарубежная православная церковь приняла юрисдикцию Московского патриархата. Можно ли рассматривать неприсоединившиеся приходы как поле конкуренции Москвы и Константинополя?
– И зарубежная РПЦ, и Московская являются осколками дореволюционной греко-российской православной церкви. Раскол произошел не только по принципу признания или непризнания советской власти. Возникло два крыла: более консервативное и менее. Зарубежная православная церковь традиционно консервативна. Ее менее консервативное крыло уже давно находится под Константинополем. Тех, кто до сих пор не сделал выбор в пользу Константинополя, будут смущать его очень сильные прозападные и даже прокатолические симпатии. Вспомним, что патриарх Варфоломей учился в католическом колледже, он был в дружеских отношениях с покойным римским папой Иоанном Павлом Вторым, представители Константинопольского патриархата нередко сослужили с католическими прелатами. Думаю, симпатии Константинопольского патриархата по отношению к католикам не устроят консервативную эмигрантскую русскую публику. Мне кажется, весь или почти весь возможный потенциал в русской зарубежной церкви Константинополь уже использовал. Те русские эмигранты, которые хотели чего-то более открытого, уже к нему присоединились. А те, кто до сих пор этого не сделал, уже вряд ли сделают.
Сомневаюсь, что они пойдут и под Москву. Насколько мне представляется, это люди, критически относящиеся к современной российской политике. Для них уйти под РПЦ означает уйти под Россию в политическом смысле.
То есть при современной политической конструкции как потенциал эта паства не существует ни для Константинополя, ни для Москвы. Скорее всего, такие приходы, которые не хотят под Москву и для которых Константинополь слишком либерален, будут искать для себя возможности присоединиться к одному из православных альтернативных синодов.
– Визиту патриарха Варфоломея, первому за последние годы, если не считать трагического повода, когда глава Константинопольского патриархата приезжал на похороны Алексия Второго, придают большое значение. Как вы оцениваете роль этого события?
– Это, безусловно, знаковое событие, конец конфронтации. Вероятно, визит обозначает, что стороны договорились, нашли какую-то формулу решения тех трех вопросов, о которых я говорил. Полагаю, это означает, что по крайней мере на Украине Константинополь отказывается от какой-либо самостоятельной политики. Хотя пока это только гипотеза. Дождемся встречи. Наверное, какие-то подробности переговоров просочатся в печать. Посмотрим.
