Действующая региональная комплектация России время от времени не дает покоя многим политикам. В интервью Infox.ru политолог, профессор и эксперт в области региональной политики Ростислав Туровский называет «объединительные» инициативы типичной имитационной политикой. Но глобально тема объединения регионов, считает эксперт, тем не менее не лишена смысла.
-- Ростислав Феликсович, если говорить о процессе объединения российских регионов, то он активно стартовал в 2003 году. При поддержке Кремля, разумеется. Но спустя несколько лет процесс принял какую-то вялотекущую форму, если можно так выразиться...
-- Процесс объединения субъектов федерации довольно давно уже приостановлен. Если вообще не был отменен. Во всяком случае, он точно заморожен. Развивался процесс в разгар путинского президентского правления, когда в головах у федеральных чиновников в качестве одной из идей в сфере региональной политики возникло уменьшение количества субъектов федерации, прежде всего за счет самых экономически слабо развитых регионов. И на самом деле прежде всего за счет автономных округов, которые входили в состав краев и областей и этим усложняли структуру Российской Федерации, создавая конфликтную правовую ситуацию в отношениях между краем (областью) и автономным округом, который входил в его состав. Поэтому на практике этот процесс означал упрощение внутренней структуры краев и областей.
-- В итоге этой объединительной региональной кампании всего шесть из десяти автономных округов были присоединены к разным регионам, а четыре так и остались АО. Плюс есть еще одна автономная область. Почему процесс был заморожен?
-- Этот процесс до конца не дошел. По экономическому развитию ликвидированные автономные округа довольно сильно друг от друга отличались. Были совсем слабые аграрные территории, были и подающие надежды сырьевые регионы. Но процесс уперся в самые экономически сильные округа -- там, где много нефти и газа (Ханты-Мансийский, Ямало-Ненецкий и Ненецкий округа), которые сдаваться никак не хотели. А Чукотский округ -- он и так отдельно. Поэтому процесс ни шатко ни валко несколько лет шел. Сразу было заметно, что издержки гораздо весомее итогового результата. Много головной боли было, много переговоров, согласований, кадровых и финансовых решений, попыток ублажить местные элиты и население, чтобы они дали свое согласие ради смутных перспектив. И, как мы видим, в итоге дело далеко и не пошло. Процесс был заморожен перед новым избирательным циклом, потому что у федеральных властей появились куда более важные вопросы -- выбор преемника, новые выборы и так далее. А уже президент Медведев какого-то особого интереса к этому процессу вообще не проявлял.
-- Такая тема им вообще не затрагивалась.
-- Да. Это тема скорее путинская, сурковская, отчасти -- полпредов в некоторых федеральных округах. Медведев никогда ее не затрагивал. Поэтому по форме инициатива, высказанная Борисом Грызловым, выглядит как сугубо партийная, а не президентская.
-- А по сути?
-- В большей мере это инициатива Грызлова. Честно скажу, я вообще несерьезно отношусь к этой теме. Считаю, что это один из способов создания информационного повода. Политическая конъюнктура была такова, что Грызлову -- второму человеку в партии -- надо было с чем-то значимым выступить (на Госсовете. -- Infox.ru).
-- Странная находка...
-- Объединение субъектов федерации я воспринимаю как типичную имитационную политику: вроде что-то делается, происходит, и даже что-то важное, но в то же время ничего по сути не меняется. Поэтому это тема, с которой выступить легко. При том что никаких последствий это за собой не влечет. Многие политики периодически эту тему поднимали на протяжении последних лет. Почему Грызлов ее вспомнил? Думаю, потому, что «Единой России» по сути нечего было сказать по вопросам политической реформы, которая намечена Медведевым. И которая, пусть это и не говорится вслух, проводится не в интересах «Единой России». Руководству «Единой России» надо было как-то реагировать. Выступать против они не могут, значит, нужно выступить еще с чем-то. И тема объединения выручила.
-- Но если тема объединения виртуальная, то последствия все-таки в некоторых субъектах накануне очередных региональных выборов могут быть вполне осязаемы. Вот, например, в Республике Алтай, где тема присоединения к Алтайскому краю довольно болезненная, накануне выборов одна из партий решила использовать идею Грызлова в агитации против ЕР.
-- Само собой, такие высказывания могут порождать политическое действие. Но я не вижу такого субъекта, который был бы серьезно сейчас заинтересован в объединении на системном уровне. На низовом уровне заинтересованность в объединении очень небольшая, точечная. В той же Республике Алтай часть русского населения давно за, и понятно, что этнические алтайцы горой стоят против.
-- А с точки зрения административного управления? Насколько гипотетическое объединение могло бы поспособствовать упрощению государственного менеджмента на что упирают некоторые представители власти?
-- Если идти по пути упрощения, то нужно производить гораздо более радикальные действия, что оказалось невозможным.
-- Например?
-- Например, полная перекройка карты и сокращение до 15-20 субъектов. Но это было бы слишком рискованно. Был бы конфликт с региональными элитами, которые все-таки являются очень важной опорой действующей центральной власти. Надо понимать, что любое изменение административной сетки -- это создание напряженности в отношениях с хоть какими-то группами региональной элиты. Поэтому так системно с ними поссориться не был готов Путин, не готов и Медведев. Посему этот процесс далеко и не заходит. Вообще наша административная карта не такая плохая на самом деле, чтобы над ней издеваться и создавать проблемы самим себе, порождая конфликты на ровном месте.
-- А если чисто гипотетически взглянуть на карту, абстрагироваться от политических и общественных реалий, то с точки зрения управления есть ли регионы, которые было бы логично к чему-то присоединить?
-- Если следовать такой логике, критериям -- самая слабая идентичность, слабая экономическая база, население ничем не отличается от соседних регионов, история с неглубокими корнями -- вот если из этого исходить, то здесь Еврейская автономная область напрашивается. Так что уж если что-то обязательно необходимо присоединить, то это вернуть ее в состав Хабаровского края. И все, пожалуй.
-- Вы называли некие варианты дробления России на более крупные регионы, которые обсуждались. Например, Россия, состоящая приблизительно из 20 субъектов. Или 25, например.
-- Это связано с абстрактными представлениями о том, что такое много, что такое мало. 25 -- это абстрактная цифра. На самом деле укрупнение возможно, но вопрос должен решаться не на таком уровне. Он зависит от того, как развивается государственность. Потому что радикальное изменение карты -- это на самом деле революционный процесс. Нужны какие-то радикальные общественные изменения, глубинные, на низовом уровне. Как существующая карта, которая создавалась большевиками, чтобы поднять национальные окраины и создать национальные автономии.
Можно сделать 20-25 регионов, но тогда и всерьез создать другие способы реализации этнокультурных интересов, чтобы этносы не стремились к тому, чтобы обязательно располагать своими регионами. Чтобы у них были свои школы, возможности для развития культуры. То есть чтобы этносы не считали, что для выживания и развития обязательно нужно иметь свой административный регион.
Если будут найдены такие форматы, то тогда можно будет укрупняться и отказываться от республик, автономных округов и т. п. И очень важно заметить: если создавать крупные и экономически сильные регионы, то тогда нужно думать в логике децентрализации, а не централизации. То есть эти регионы должны становиться частями глобального пространства, входить в него не через Москву, которая поглощает все ресурсы, чтобы и Саратов, и Красноярск, и Новосибирск, будучи центрами мощных регионов, могли напрямую взаимодействовать с другими странами и регионами, развивать горизонтальные связи. Но у нас сразу закричат, что это развал страны. Однако потому я и говорю, что необходимо сочетание важных социальных изменений: если сильные и крупные российские регионы будут накрепко сцементированы общей российской идентичностью, то стране ничего не угрожает. Если же мы не уверены и не будем уверены, что живем в единой стране, которая нужна своим гражданам, то будем всего бояться и закручивать гайки.
