В четверг на заседании по делу против Ходорковского и Лебедева продолжился допрос Алексея Голубовича -- бывшего директора ЮКОСа по стратегическому планированию и финансам. Во вторник свидетель обвинения рассказывал о мене акций ЮКОСа на акции ВНК. Тогда он заявил, что условия мены акций были справедливыми. Через два дня его показания кардинально изменились.
Перевод акций с баланса ВНК, осуществленный посредством мены, -- это один из эпизодов обвинительного заключения. По версии обвинения, Ходорковский и Лебедев таким способом похитили все активы Восточной нефтяной компании. По утверждениям подзащитных, перевод акций был осуществлен с целью защитить ВНК от рейдерского захвата со стороны компании Birkenholz, с которой в это время велись судебные разбирательства.
По информации пресс-центра Ходорковского, подтверждающейся аудиозаписью из зала заседаний, во вторник на вопрос прокурора Лахтина о равноценности обмена акций ЮКОСа на акции ВНК Голубович ответил: «Менять акции примерно одинаковой стоимости по рыночным котировкам -- это справедливый обмен. На тот момент у меня не возникало сомнений». Прокурор попытался выяснить, когда вопросы возникли. Свидетель не понял, у кого они возникли. «Ну вот когда следователи начали вызывать всех подряд, и стало известно, причем вопрос возник не по поводу оценки, а по вопросу о том, что кто-то заказал расследовать это дело. Мы не могли понять, а чего от нас хотят следователи!» -- в конце концов ответил Голубович.
В четверг заседание началось с заявления свидетеля. Он сообщил, что видел в газете статью, в которой адвокат Клювгант заявил: Голубович признал действия руководителей ЮКОСа с акциями ВНК законными и справедливыми, а также то, что обмен акций проводился по справедливой оценке. «Я хотел сказать, что не делал таких признаний», -- уточнил Голубович. По его словам, адвокаты распространяют о нем компрометирующую информацию, чем наносят ему моральный ущерб. Он попросил защитников воздержаться от комментариев до завершения дачи показаний, поскольку воспринимает такие действия защитников как давление на свидетеля. Уже в перерыве выяснилось, что адвокаты выполнили просьбу свидетеля -- во всяком случае, давать комментарии журналистам они отказывались.
Прокурор Лахтин поддержал свидетеля обвинения: «Ваши требования вполне соответствуют статье 9 УПК о защите чести и достоинства свидетеля, которую часто нарушают уважаемые защитники».
Заявление свидетеля позволило прокурорам снова задать вопросы, уже звучавшие во вторник. «С учетом вашего сегодняшнего заявления и ваших показаний, данных ранее в судебном заседании, вы считаете, что 36 млн акций ЮКОСа, стоившие не более $18 млн к концу 1998 года, могли быть оценены как активы ВНК, которые были оценены в $1,2 млрд годом ранее?» -- спросил Лахтин. Ответ на этот раз был другим. «Конечно, 36 млн акций ЮКОСа не могли стоить столько же, сколько все активы ВНК. Это несопоставимые цифры», -- ответил Голубович, правда, уточнив, что данных об оценке акций у него нет.
Лахтин поинтересовался, все ли были согласны с условиями обмена. Свидетель заявил, что в совете ВНК не было единогласного решения -- некоторые голосовали против этой сделки. «Меня и Алексаняна приглашали давать объяснения к Грефу, -- добавил свидетель. -- Греф как представитель государства высказывал сомнения в том, что это равноценный обмен. Впоследствии возникло уголовное дело. Стало понятно, что сомнения есть. Почему возникло это дело, я не знаю».
Прокурор спросил свидетеля, почему в 1999 году акции не возвращались на баланс ВНК, хотя из письма Алексаняна, представленного в материалах дела, следовало, что опасность захвата компании уже прошла. «Алексанян не решал этот вопрос, вопрос мог решить только совет акционеров компании. Могли быть экономические целесообразности», -- ответил Голубович. «То есть экономических целесообразностей никто не видел?» -- сделал вывод Лахтин. Судья остановил прокурора, заметив, что свидетель об этом не говорил.
Лахтин также спросил, был ли эквивалентен обмен акций ВНК на акции ЮКОСа в ноябре 1998 года. Голубович заявил, что, по его мнению, обмен не был эквивалентен, но чтобы выяснить это, надо проводить оценку.
На этом заседании Лахтин снова спросил, были ли претензии Birkenholz настолько серьезными, чтобы оправдывать обмен акций. Ходорковский попросил уточнить вопрос: «Если прокурор спрашивает свидетеля о фактах -- это одно дело. Если о его мнении -- это другое дело. Если о мнении руководства ЮКОСа -- третье». «Я спрашиваю, являлись ли сделки мены акций защитой от компании Birkenholz… С учетом показаний, которые вы давали ранее», -- уточнил прокурор.
Свидетель несколько растерялся, не понимая, что именно ему говорить: «Ранее? Это на вчера или на предварительном следствии?» Лахтин предложил ему повторить показания с прошлого заседания, что Голубович и сделал: «Позиция руководства компании по этим сделкам в том, что сделки необходимы для защиты активов». «А последующие события что показали?» -- допытывался Лахтин. «Какого периода?» -- не понял Голубович. «1999-2000 годов», -- уточнил прокурор. «Они показали, что возврата мены не происходило, хотя необходимость вроде отпала», -- завершил свидетель.
