Борис Березовский заявил, что разочарован недавним интервью Владимира Гусинского. В нем бывший медиамагнат положительно отзывался о Путине и выражал готовность вернуться в Россию.
Борис Березовский резко осудил недавнее интервью другого бывшего российского олигарха, Владимира Гусинского, израильскому изданию The Marker. Березовский считает, что сдержанные высказывания медиамагната в адрес Кремля развязывают российскому правительству в деле Михаила Ходорковского.
«Дело в том, что Путин придает большое значение еврейскому вопросу. И готовя расправу -- а у меня нет никаких сомнений, что речь идет именно о расправе -- над одним евреем, ему очень удобно гладить по голове и приближать к себе другого еврея», -- заявил Березовский в интервью другому израильскому изданию «Курсор», отвечая на вопрос о том, как интервью Гусинского повлияет на дело Ходорковского.
Опальный олигарх не стал подробно комментировать отдельные высказывания Гусинского, однако не стал скрывать того, что категорически не согласен со сделанными тем заявлениями. «До недавнего времени в новостях очень часто имена Гусинский и Березовский писались через запятую. После этого интервью они больше через запятую писаться не будут», -- сказал он.
Березовский подчеркнул, что долго не мог поверить в искренность слов Гусинского, считая их «шуткой или розыгрышем».
В опубликованном в пятницу интервью Владимира Гусинского бывший медиамагнат положительно отозвался о российской судебной системе, предпочел не останавливаться подробно на деле Ходорковского, а также заявил, что готов вернуться в Россию, в случае если его пригласит премьер-министр Владимир Путин. Гусинский тогда отметил, что Путин его «не любит», но добавил, что «на это есть причины». Также он заявил, что Путин «был порядочным человеком и сделал много хорошего… не думаю, что сейчас что-либо изменилось».
За судебными преследованиями со стороны российского правосудия сами опальные олигархи и их сторонники нередко видели политические мотивы, так что более чем сдержанные высказывания Гусинского по поводу политической ситуации в России вместе с его словами о готовности вернуться назад оказались прозвучали довольно неожиданно.
