Всеобщая стачка в Белоруссии оказывается куда более серьезной и массовой, чем ожидало большинство наблюдателей, включая и самих участников протестов.
И всамом деле лидеры оппозиции (как эмигрировавшие, так находившиеся наместах) в августе сделали всё, чтобы лишить рабочее изабастовочное движение всякой самостоятельности, превратив впридаток уличных протестов, где тон задавала столичная интеллигенция (примерно, как унас на Болотной в2011году), считает социолол Борис Кагарлицкий.
"Провинция должна была просто подражать Минску, а рабочие ни в коем случае не проявлять самостоятельности, не выдвигать собственных требований, не претендовать на значимую политическую роль", - пишет социолог.
Результат оказался предсказуемым (таким же, как и в России) — движение в провинции начало затихать. Забастовки тоже сошли на нет. Но принципиальное отличие от нашего 2011 года состояло в том, что объективная социально-экономическая ситуация подвела режим к тому пределу, за которым нет уже не только ресурсов народного терпения, но и возможности в нормальном режиме воспроизводить себя. В результате кризис затягивался, а попытка Лукашенко перейти в контрнаступление заглохла так же, как и первая волна стачек. Возникло своего рода «катастрофическое равновесие», пишет Кагарлицкий.
Когда Тихановская провозгласила свой «народный ультиматум» почти все политологи дружно сказали, что выйдет пшик. У такого прогноза были основания. Но не учитывалось то, что на низовом уровене за три месяца белорусское общество накопило некоторый опыт, потенциал стихийного солидарного действия. И появились низовые лидеры на местах. Их часто не знают за пределами своего коллектива или двора, но они есть.
Если сейчас новая волна протестов станет более эффективной, чем предыдущая, то произойдет это не благодаря, а вопреки деятельности оппозиции. И в таком случае низовые лидеры довольно скоро заявят о себе в политике.
