Журналист Дмитрий Колезев отмечает, что в его родном городе Екатеринбурге карантин, который более-менее соблюдали первые несколько дней, теперь «трещит по швам».
На улицах много прохожих, движение автотранспорта довольно оживленное. Почему же россияне не соблюдают режим самоизоляции? — задается вопросом журналист. Он считает, что причин этого может быть несколько.
Во-первых, доверие к власти в РФ низкое. Во время соцопросов и на выборах люди выражают готовность поддержать власть, но поддержка эта чисто формальная. Выполнять предписания властей в быту, в личной жизни люди не хотят, замечает журналист. В этом плане наша страна больше похожа на Италию, где граждане нарушали режим самоизоляции, пока их знакомые не начали болеть и умирать.
Во-вторых, цифры заболеваемости в областях пока не столь тревожные. Например, коронавирусом заразились около 60 человек из 4,3 млн населения Свердловской области. Пока людям не страшно, поскольку не болеют их друзья, знакомые, родные, замечает журналист. Многие и вовсе верят в разные конспирологические теории и считают, что коронавирус — это выдумка.
Также важно отметить, что граждане поняли, что государство вряд ли поможет и нужно выкручиваться самим. Многие работают скрытно, в магазины можно попасть по звонку и так далее. Сложно осуждать и бизнес, и граждан, которые идут на это, ведь помощи от государства им ждать не приходится, а выживать нужно, пишет журналист.
Полицейские инструменты государства на самом деле довольно ограничены. Чтобы следить за соблюдением режима самоизоляции, нужно много сотрудников, им нужны средства защиты, им надо будет платить сверхурочные. На это средств нет, да и полицейских столько нет, замечает журналист.
Устроить «цифровой концлагерь» с QR-кодами и камерами не получится, поскольку не хватает ресурсов и компетенции. Массово штрафовать людей крайне нежелательно и опасно, поскольку социальное напряжение и так высоко, считает журналист.
При этом, по его мнению, верховная власть, призывая граждан к порядку, сама демонстрирует довольно наплевательское отношение к проблеме. Путин сначала садится в самоизоляцию, а потом пресс-служба публикует «консерву», в которой президент в Кремле как ни в чем не бывало за руку здоровается с подчиненными и сразу трогает лицо. Что должны подумать граждане? «Опасность отступила, можно расслабиться», замечает журналист.
Тем, кто строго соблюдает правила самоизоляции и осуждает граждан за нарушение этих правил, следует учитывать состояние российской экономики и уровень жизни миллионов россиян, считает политолог Федор Крашенинников. Не только простые люди легкомысленно нарушают режим самоизоляции и выходят на улицы, но и губернаторы и мэры издают указы, которые фактически отменяют объявленный Путиным нерабочий режим.
Власти вынуждены разрешить открываться предприятиям и людям работать, поскольку доходы необходимы и тем, и другим, замечает политолог. Ранее глава ФМБА Вероника Скворцова сообщала, что примерно к концу апреля РФ выйдет на пик заболеваемости COVID-19. Возникает противоречивая ситуация, замечает политолог.
С одной стороны, в стране в ближайшие недели ситуация с вирусом будет только ухудшаться, но экономика начинает возвращаться в нормальное состояние. Объяснение этого парадокса таково: РФ просто не может себе позволить такую роскошь, как временная остановка экономики — пусть даже и ради борьбы с эпидемией, пишет Крашенинников.
Ресурсов, накоплений нет ни у бизнеса, ни у людей, а государство ввело половинчатые, недостаточные меры поддержки предпринимателей и граждан. Большинство россиян бедны, а государство не гарантировало меры социальной поддержки, которые бы позволили людям спокойно уйти на карантин, что замедлило бы распространение инфекции, замечает политолог.
«Вовсе не только и не столько легкомыслие и безответственность не позволяют многим россиянам сидеть дома, как их призывают со всех сторон. Из дома их гонит нужда и отчаяние», — считает Крашенинников. Перспектива остаться без средств к существованию и без работы пугает россиян намного сильнее, чем коронавирус, поскольку шансов умереть от него пока что намного меньше, чем от голода, замечает политолог.
