Иван Голунов освобожден из-под домашнего ареста, с него сняли обвинения, а милицейские начальники понесут наказание.
Сценарий, который на протяжении нескольких дней многие юристы и правоведы называли беспрецедентным: так не бывает на практике, говорили они. Тем не менее было устойчивое ощущение, что системе придется откатывать назад, искать выход из кризисной ситуации и что такие поиски несовместимы с дальнейшим преследованием Голунова, полагает политолог Татьяна Становая.
Единственным, почти, как казалось, непреодолимым препятствием для режима отыграть назад ситуацию была проблема корпоративных интересов МВД — власть не привыкла, давно разучилась наказывать тех, кто представляет собой в той или иной степени институциональный фундамент режима.
Но против МВД тут сыграла не только очевидная уязвимость позиции (с фальсифицированными доказательствами «вины» Голунова), но и исключительная, традиционная слабость МВД и министра Владимира Колокольцева. МВД не только политически самый слабый силовой институт, он внутренне фрагментированный, полицентричный и трудноконтролируемый и инерционный орган, где правая рука часто не ведает, что делает левая, отмечает политолог.
Но особенность нынешней ситуации состоит и в том, что к институциональной уязвимости добавилось и давление общественности, причем далеко не всегда оппозиционной.
Еще одним фактором стала растерянность Кремля в самом начале раскручивания скандала. Проблема заключалась не только в том, как доложить Путину, но и как освещать ситуацию в условиях неопределенности (неясно, как развернется дело, особенно после решения суда о домашнем аресте Голунова) и роста напряженности.
На протяжении многих лет Кремль и Путин лично создавали репрессивные страховые механизмы, которые позволяют преследовать «иностранных агентов», шпионов, экстремистов, разжигателей разного рода ненависти и розни. На протяжении последних лет Путин также волей-неволей делегировал силовикам, особенно ФСБ, особые негласные полномочия по надзору за элитой, выявлению ее неблагонадежных элементов, пишет Становая. В последнее время к этому добавились и новые инструменты — по борьбе с фейками и оскорблениями власти, — социальная «электрификация» заставляет Кремль искать пути для контроля информационного поля и гражданской активности.
Но готов ли и может ли Кремль в полной мере контролировать эти все более сложные, многообразные, полицентричные и потенциально хаотично срабатывающие инструменты контроля над обществом?
Всё это отчасти пошло и безыдейно. Люди переживают за Ивана не ради Голунова, а из желания следовать моде, отмечает политолог.
Автор телеграм-канала "Седой критик" пишет, что Иван Голунов "очутился в дерьме именно в тот момент, когда модные веяния привели народ к тому, что молчать теперь не модно". Случись это пару лет назад, журналист говорил бы последнее слово, вместо слов благодарности. Но теперь стильно быть неравнодушным. Благодаря этому, такой грандиозный резонанс, пишет автор канала.
Всё это отчасти пошло и безыдейно. Люди переживают за Ивана не ради Голунова, а из желания следовать моде.
Мы радуемся, что невиновный человек не сел в тюрьму. И не сел он вовсе не из-за того, что у нас разом появилось гениальное гражданское общество. Просто мода и желание показать, что нам не все равно, в этот раз очень помогли. Поэтому, повода для счастья пока нет. Но маленькие шажки вперед прослеживаются, считает автор канала.
