Несуразные инициативы, например, законопроект об оскорблении власти, исходят от малоизвестных лиц и вызывают шквал негодования.
Политолог Татьяна Становая полагает, что на самом деле их диктуют из Кремля. Руководство страны находит новые возможности для завинчивания гаек, и при этом старается не запятнать собственный образ.
Одной из основных интриг начала года было появление и последующее принятие в первом чтении инициатив о наказании за фейк ньюс и о неуважение к власти. Инициатива, с которой не были согласны в Генпрокуратуре, кабмине, Госдуме, вдруг быстро прошла первое чтение, порождая странное чувство применения какой-то абсолютно новой политтехнологии, считает политолог.
Ее сущность состоит в нарушении ранее принятой процедуры принятия непопулярных политических инициатив. Обычно любой законопроект, касающийся прав, свобод и политических институтов и который исходит от Кремля, в целом понятен. Так было, например, с инициативой Яровой. Все ее критиковали, но было понятно, что политическое решение принято, вопрос лишь в сроках, отмечает политолог.
По отношению к законопроекту Клишаса позиции Кремля была достаточно неопределенна. Инициативу сразу раскритиковал ряд ведомств, формируя впечатление, что это самодеятельность, не согласованная на самом верху, пишет Становая. И вот казавшаяся никому не нужной инициатива вдруг получила поддержку.
Если вспомнить, как принималась пенсионная реформа, то можно предположить, что используется новая политтехнологическая стилистика, согласно которой непопулярные законы протаскивают как некремлевские. АП стремится переложить ответственность за них на депутатов, министров, но не на президента.
Из-за резкого падения рейтингов в 2018 году появилась потребность по-новому управлять информационным фоном, полагает политолог. Необходимо не только определять повестку, но минимизировать распространение компромата на высших чиновников и ближний круг Путина в СМИ.
Расследования Навального и материалы в независимых СМИ о людях, близких Путину (Пригожин, Золотов и другие), составляют для АП проблему, которую необходимо решить, считает политолог. Возможно, именно расследование ФБК про Золотова могло в наибольшей степени повлиять на создание законопроекта об оскорблении власти, поскольку оно косвенно наносило удар по Путину, и потому, что вызвало напряженность внутри элит — к кураторам внутренней политики возникли претензии о качестве их работы.
Так, при резком падении рейтингов власти вопрос об альтернативной информации стал особенно актуален и потребовал от власти жестких подходов, считает политолог. Инициатива продвигалась «чужими руками»: ее авторы приняли на себя шквал критики, но при этом очевидно хотели избежать ответственности.
Такая необычная схема была нужна руководству страны. Если бы закон продвигался как «кремлёвский», то в первую очередь критиковали бы лично президента и АП. А так наибольшей критике подверглись депутаты, отмечает политолог.
По ее мнению, то, что инициативу быстро одобрили в первом чтении, стопроцентно подтверждает наличие ее непосредственной поддержки АП и президентом. Скорее всего, инициативу одобрят в трех чтениях с небольшими поправками, пишет Становая.
Таким образом, Кремль, проводя непопулярные законы, хочет остаться в тени, увеличивая при этом количество инструментов влияния на информационную повестку и основных игроков, отмечает политолог. Инициативы о фейк ньюс и оскорблении власти преследуют цель облегчить закрытие сайтов с неудобной для власти информацией и разработать процедуру финансового давления на распространяющих эти данные СМИ.
Власть отреагировала на падение рейтингов так: меняться будет не реальная политика, а ее образ. И если ранее интернет был более-менее свободен, то теперь руководство страны, похоже, серьезно взялось за контроль над ним, стараясь заранее ликвидировать риски от тех, с кем нельзя договориться — с некоторыми СМИ и внесистемной оппозицией.
Надзор в сети перейдет Генпрокуратуре, ее решения будут исключительно субъективными, считает политолог. Мы сможем наблюдать, как это будет работать в действительности. Возможно, сама АП окажется перед угрозой хаотичного применения созданного по ее же указке механизма, предполагает политолог.
