Загадки малого атома: как будут работать карманные АЭС и кому они выгодны?

Не слишком малая мощность

Предварительное место расположения первой такой станции – посёлок Усть-Куйга (около 700 жителей), возле которого находится крупное месторождение твёрдых полезных ископаемых.

Предполагается, что пилотная станция обеспечит энергией как сам посёлок, так и посёлки старателей. В результате страна получит первую разработку месторождения с практически нулевым углеродным следом.

У Якутии уже есть опыт использования маломощной АЭС – в порту Певека работает плавучая станция «Академик Ломоносов» с двумя реакторами типа КЛТ-40С общей электрической мощностью 70 киловатт.

АЭС будет состоять из двух реакторов РИТМ-200Н, разработанных для атомных ледоколов. Мощность каждого модуля – 55 мегаватт. Срок службы – 60 лет с двумя плановыми ремонтами на 20-летний и 40-летний юбилеи. Уровень безопасности – колоссальный, утечка радиоактивных материалов исключена даже при 9-балльном землетрясении и весьма актуальном в наши дни прямом падении самолёта.

Звучит красиво, не так ли? Или всё-таки что-то задело вас в этом описании?

Ну конечно же, мощность. Каким бы крупным ни было Кючусское месторождение, девать 110 мегаватт там просто некуда. Есть риск, что обещанного снижения стоимости электроэнергии в полтора раза придётся ждать не, по поговорке, три года, а целую вечность. Да, сейчас энергия дорогая, потому что приходится доставлять на местные мощности уголь и дизель, но малая генерация атомной энергии окажется ещё дороже.

Вопрос рентабельности

Пример Билибинской АЭС в той же Якутии показал, что атомные станции даже малой мощности (48 МВт) в таких регионах могут оказаться нерентабельными. И это уже доказано экспериментально! После закрытия некоторых предприятий в регионе и оттока населения АЭС работает на 30% от установленной мощности. Станцию планируется вывести из эксплуатации после 2025 года, а ведь она менее мощная, чем заявленная для семисот усть-куйгинцев. У берегов Чукотки в порту Певек с мая 2020 года также работает плавучая атомная теплоэлектростанция (ПАТЭС) «Академик Ломоносов». Но с учётом стоимости самого строительства ПАТЭС (37 млрд рублей) цена генерации электричества здесь выше в разы – объёмы настолько малы, что эти миллиарды вряд ли окупятся до конца существования «Академика».

Тогда зачем же в Усть-Куйге делают такой «золотой» проект? Да ещё и обещают снижение стоимости электроэнергии в полтора раза?

Сперва ответим на второй вопрос. Полагаем, что подрядчики проекта попросту лукавят. Запущена АЭС будет не раньше, чем через четыре года, про посулы все забудут.

Первый же вопрос имеет простой ответ: а у нас нет менее мощных движков. 55 МВт – это минимум. Мы на мелочи не разменивались. Сейчас конструкторы работают над действительно компактным реактором «Шельф-М», до 10 МВт мощности – вот это стало бы реальным прорывом в деле освоения Севера. Но сейчас мы снова по старой русской традиции стреляем из пушки по воробьям.

Дочки-внучки

Заниматься всем этим будет АО с чисто русским названием «Русатом Оверсиз», ранее известное как РАОС, учреждённое акционерным обществом «Атомный энергопромышленный комплекс», в свою очередь, созданным правительством России. «Русатом Оверсиз» входит в периферию госкорпорации «Росатом», а руководит компанией приближающийся к 50-летию уроженец Свердловска Евгений Пакерманов, человек с «Уралмаша»; по всей видимости, это сын первого директора Свердовской школы искусств Марка Пакерманова, не пошедший по музыкальным стопам отца. За что и награждён недавно включением в санкционный список США.

Генеральным застройщиком выступит АО «ГСПИ» («Государственный специализированный проектный институт») с больным на весь код сайтом. Оно, в свою очередь, подконтрольно «Оверсизу». То есть по сути весь проект лежит на «Росатоме», просто зачем-то облечённом в форму разных АО с формально непрозрачным списком владельцев. Гендиректор Института Игорь Байков, назначенный Пакермановым «решительный и ориентированный на конечный результат руководитель с восемнадцатилетним опытом работы в металлургической отрасли», – выходец из Череповца, выпускник университета в британском Ньюкасле, перешёл в ядерную отрасль совсем недавно, сдвинув своего опытнейшего предшественника Виктора Травина на позицию первого заместителя генерального директора по технической политике.

Отметим, что малыми мощностями занимается не только России, но и другие страны с наличием труднодоступных территорий, куда невыгодно тянуть ЛЭП из-за потерь энергии. В Китае через три года заработает первая промышленная установка ACP100, американцы доводят до ума силовой модуль NuScale, аргентинцы уже строят CAREM25. То есть мы даже немного задерживаемся.

Вероятно, именно для ликвидации этой задержки принято решение не дожидаться «Шельф-М», плановый промышленный запуск которого отодвинут аж на 2030 год (страшно подумать, чего добьются к тому времени китайцы), а сделать проект с имеющимися ледокольными реакторами. Хотя говорить о «малой мощности» относительно них несколько неловко.

Учитывая, что российским учёным вновь отказали в отсрочке от возможной мобилизации, шансы вообще дождаться «Шельфа» выглядят для нынешнего поколения полярников весьма туманными. Впрочем, «Росатом» умеет давать своим сотрудникам отсрочку.

Что получим на выходе?

Далее возможны два варианта развития событий.

В худшем – заказавший проектирование, строительство и курирование разным собственным организациям «Росатом» попытается хоть как-то компенсировать издержки, выдвинет старателям Кючуса и жителям Усть-Куйги «золотую» цену за киловатт-час… И, возможно, даже спугнёт часть подрядчиков разработки золотоносной жилы.

В лучшем – атомщики проявят терпение, обеспечат заполярный посёлок на реке Яне дешёвой энергией, постараются его расширить, привлечь туда новое население и загрузить его работой – и тогда, возможно, мы получим пример рачительного хозяйствования с учётом государственных интересов.