Так говорил Костин: президент ВТБ занялся саморазоблачением

К успеху пришёл

Глава ВТБ Андрей Костин опубликовал очередную аналитическую статью. Площадкой выбрано издание РБК. Название амбициозное: «Три ответа на один вопрос – как вернуть деньги в экономику».

Автор этих строк наблюдал за карьерой полного во всех смыслах кавалера ордена «За заслуги перед Отечеством» очень давно – ещё с Национального резервного банка. Хотя и до этого Костин, будучи сотрудником МИД СССР, проявлял склонность к коммерческой деятельности – при Горбачёве за это уже всерьёз не преследовали. Но впоследствии Андрей Леонидович проявил исключительные финансовые и мужские таланты – просто не мог не обратить на себя особое внимание.

Карьеру Костина сделал Борис Ельцин – разумеется, по рекомендации одного из приближённых, скорее всего Анатолия Чубайса, хотя документы на подпись относил Сергей Дубинин, тогдашний председатель Центробанка. Но так или иначе, именно первый президент России росчерком своего пера назначил Костина главой ВЭБа, а Дубинин потом много лет почётно заседал в руководящих структурах ВТБ.

Потому что при втором президенте Костин поменял одну букву в месте своей работы – с ВЭБ на ВТБ. «КоммерсантЪ» писал тогда, что это было решением правительства, которое возглавлял тогда Михаил Касьянов. Кадровое предложение Касьянову направил Алексей Кудрин. Сам Костин гордо говорил, что его «рекомендовали все – от Шандыбина до Чубайса».

Итак, чего хочет сейчас ставленник архитекторов залоговых аукционов?

Ничего нового.

«Невозможно найти объяснение»

Сначала – констатация того, что «мы живём в новом мире». Спасибо, кэп!

Далее – версия о том, что удар нанесла не Россия: «Первый удар мы выдержали достойно. Хватит ли сил не только удержаться, но развернуть ситуацию вспять».

Далее сообщается, что рынок опрокинут, поскольку «российский бизнес столкнулся с волной ненависти, которой невозможно найти рациональное объяснение». С объяснением как раз несложно, но что факт, то факт: «оказались сломаны базовые принципы так называемого цивилизованного мира – неприкосновенность суверенной и частной собственности, исполнение договорных обязательств, независимость суда». Всё так, но когда те же принципы нарушаются в России (чего греха таить, бывает), Андрей Костин молчит. Некоторым ближе к телу чужая рубашка.

Далее ритуальная ссылка на Владимира Путина, призвавшего опираться на внутренние ресурсы. И вывод из всего этого: расстановка приоритетов. Трёх.

Мы говорим «Костин», подразумеваем ВТБ

Три приоритета для России в версии Андрея Костина удивительно совпадают с приоритетами банка ВТБ.

Первый – «оперативное строительство новых логистических коридоров и транспортной инфраструктуры, прежде всего железнодорожной и портовой, на Восток и Юг». Проще говоря, набор козырей в борьбе за право стать главной магистралью торговли Китая с Европой. Через нас действительно проще и дешевле, вот только ещё в мягкой стадии войны санкций, до 2022 года, Китай последовательно уменьшал наш километраж «Нового Шёлкового пути». Оказывается, проще через нестабильную Центральную Азию, чем через «тихую гавань» Россию.

«Скорейшее создание системы расчётов в национальных валютах» комментариев не требует – всё равно курсы пересчитываются через доллар.

Денег на строительство всё равно нет, поэтому подрядчикам нужны будут банки. В частности, ВТБ.

Второй приоритет – самый главный, лучший и любимый: «перезапуск целых отраслей промышленности на базе активного внедрения инновационных решений и импортозамещение высоких технологий». Помнится, когда шахматист Аркадий Дворкович возглавил гражданское импортозамещение, производство обуви в России упало со 118 до 92 млн пар. Андрей Костин – один из немногих российских лидеров, не замеченных в любви к шахматам, но звучат его слова столь же голословно.

На перезапуск целых отраслей денег всё равно нет, поэтому перезапускателям нужны будут банки. В частности, ВТБ.

Наконец, третий приоритет – «укрепление обороноспособности нашей страны за счет развития сферы ВПК и успешная интеграция новых регионов». Финансовые дела ВПК очень сложны, не говоря уж о новых регионах, по которым прошла огненная волна. Тут тоже требуется активное внешнее финансирование, в том числе и через банки. В частности, ВТБ.

А деньги где?

Приоритеты названы, что дальше? А дальше выход: «Передача госсобственности в частные руки на прозрачных и рыночных условиях – инструмент, уже неоднократно доказавший свою эффективность». Примеры этой эффективности не приводятся. Иначе их было бы слишком легко оспорить. К слову, пресловутые залоговые аукционы тоже местами были рыночными. Иногда целым двум конкурентам предлагалось побороться за тот или иной актив.

Сейчас претендентов будет больше?

«Отечественный бизнес накопил значительный инвестиционный потенциал. Деньги в стране есть». Вот это самый сильный и самый сложный тезис. Заметная часть российских денег заморожена за рубежом. Заметная часть будет изъята как «помощь государству из сверхдоходов». Заметная часть ускользнула сама через марлевую границу Таможенного союза.

Нет, у частного бизнеса нет денег на большие активы. Разумеется, могут помочь кредиты. В частности, от ВТБ.

Дальше следуют мантры о «массовом возвращении активов из зарубежных юрисдикций» (оное, к сожалению, отсутствует) и «огромном интересе российского частного капитала к приобретению западных компаний» – это имеет место.

И как вывод – необходимость распродать госсобственность. В качестве примера взята Объединённая судостроительная корпорация: «Способна ли она оперативно и эффективно справиться с вызовами?! Мне представляется, что нет. И подобных примеров – десятки».

Дежавю из девяностых

А дальше начинается жонглирование.

Рассказав о необходимости приватизировать целые отрасли, о наличии на это денег у частного капитала, Костин вдруг переходит на государственный долг. Он указывает, что текущий его размер очень мал (17% ВВП), что «проблемный порог» – 60%, а значит, государство может набрать больше денег взаймы и пустить их в экономику. Как? «За счёт более активного участия крупнейших банков в размещении облигаций федерального займа».

Внимание, вопрос: если государство планирует получить огромные деньги от приватизации, зачем ему при этом увеличивать собственный долг? Обычно в долг берёт тот, кто покупает (называется «целевой кредит»), продавцу-то зачем?

А вот зачем это банку ВТБ – очевидно. Самое надёжное размещение средств под вкусный процент. Потому что инвестировать в экономику, как это предлагается государству, Костин не стремится, он сам говорил, что нет ничего хуже, чем кредитовать малый бизнес. Более того, ВТБ отказался сохранить российский контроль над «Русалом» с очаровательной формулировкой «Мы ждем решений Управления по контролю за иностранными активами Минфина США».

Более того, возникает ощущение дежавю. Когда в одном тексте встречаются приватизация и кредитование банками государства, невозможно не вспомнить знаменитые кредитные аукционы. Не ждёт ли нас раздача госсобственности в формате «30 лет спустя»?

* * *

В самом конце, словно забивая гвоздь, Костин даёт понять, что поддерживать глубинную Россию в принципе не нужно. Пусть цветут те регионы, где есть большие инфраструктурные проекты, остальные не нужны:

Распределение бюджетных расходов по принципу «всем сестрам по серьгам» – обоснованная практика в спокойные времена. Для качественного прорыва нужна концентрация ресурсов на главном.

Ну что, начинаем выполнять план Костина?