Профсоюзы Михаила Шмакова попытались инициировать налогово-страховую реформу, но пока что реформируют только правила математики и здравого смысла.
Новая защита граждан?
Профсоюзы предложили Минтруду ввести новую нагрузку на бюджет – очередной вид обязательного страхования. Теперь нас хотят застраховать от потери работы или неполной занятости. Брать средства предлагают из денег, собранных в качестве налога на доходы физических лиц.
В Министерстве труда и социальной политики получили письмо от заместителя председателя Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР), заслуженного профсоюзного деятеля Сергея Некрасова. Там предлагается распространить на всех занятых, включая самозанятых и "ГПХшников", новый вид социального страхования. Страховым случаем может стать:
- задолженность по заработной плате, включая банкротство нанимателя;
- потеря работы;
- сокращение рабочей недели или вынужденный простой.
Некрасов утверждает, что налоговая нагрузка не вырастет, поскольку средства можно брать из нынешнего НДФЛ. Оператором новации называют Фонд пенсионного и социального страхования, который будет образован после слияния нынешних ПФ и ФСС РФ.
Лукавые процентные пункты
Далее то ли Некрасов, то ли РБК начинают математически-финансовые фокусы.
"Финансирование расходов на страхование может осуществляться, например, за счет средств, уплачиваемых работниками в виде 1–1,5 процентного пункта налога на доходы физических лиц (НДФЛ)".
Простите, что такое 1-1,5% п.п. налога?
Базовый НДФЛ в России составляет 13%. Если бы в письме были проценты, а не процентные пункты, то всё было бы ясно: 1-1,5% от собранного налога. Но процентный пункт – это единица измерения разности двух значений, выраженных в процентах. Если мы увеличим НДФЛ на 1 п.п., то он составит 14% от зарплат – то есть рост примерно на 7,5%.
И Некрасов, по букве его письма, претендует на 1-1,5% наших зарплат, то есть примерно 1/10 всех сборов НДФЛ. Но РБК на голубом глазу пишет:
Исходя из собранного в 2021 году регионами НДФЛ (4,79 трлн руб.) сумма 1–1,5 п.п. от его сборов будет равняться 370–550 млрд руб.
Выражение "1–1,5 п.п. от сборов" вообще лишено смысла. То есть серьёзную страховую реформу предлагают люди, не знакомые с элементарным исчислением процентов.
Добавим, что и Минтруд – так себе адресат для подобных инициатив. Речь идёт о реформе страховой и налоговой систем, которые курируются соответственно Центробанком и Минфином; Минтруд перед ними совершенно бессилен, и его мнение вряд ли будет всерьёз принято во внимание.
Сколько денег надо?
Сейчас пособия по безработице финансирует федеральный бюджет, а вот НДФЛ собирают регионы. Таким образом, перед нами фактически переложение расходов с федералов на регионалов. И, кстати, в непростом 2021 году на пособия было направлено лишь 73 млрд руб. – в разы меньше, чем требует выделить ФНПР даже по кривому минимальному подсчёту. Что ж, пособия у нас действительно карликовые, и в данном случае можно предположить, что Федерация и впрямь хочет защитить права граждан. Мы можем получать 12 792 руб. в первые три месяца поиска работы (и это очень недавнее достижение) и 5000 руб. в последующие три месяца.
В новой модели удастся первое время сохранять уволенному сотруднику аж 75% зарплаты, говорит руководитель группы социального партнерства ФНПР Михаил Сапир, и тут же дополняет: максимальная планка по выплатам должна быть порядка 50% средней зарплаты по региону. То есть в самых бедных областях с высокой безработицей (Нечерноземье, Южная Сибирь) "потолок" составит тысяч 17-20. А это явно не требует увеличения отчислений в шесть раз. На что пойдут остальные деньги, где они растворятся?
Ну и неясно, как можно платить страховку из налогов, это противоречит самому принципу фискальной и страховой систем.
Каша. Каша в головах и структурах. Пиар-письмо для упоминания в СМИ. Что ж, просили – упоминаем.
Слить протест, чтобы разжечь протест
В последний раз эффективные профсоюзы были замечены в России ещё при Николае II, в десятых годах XX века (не считать же эффективностью санаторную деятельность под надзором ВЦСПС). Попытка реанимировать профсоюзное дело была предпринята на рубеже 1980-90-х годов, но успехом не увенчалась. Когда глава независимых профсоюзов Игорь Клочков рискнул поддержать мятежный парламент и призвать к забастовкам, его аккуратно слили и посадили на освободившееся место мелкого советского партдеятеля Михаила Шмакова. Который ныне приближается к тридцатилетию работы на своём посту. И за последние 13 лет этой плодотворной работы, начиная с кризиса 2008-09 годов, доля оплаты труда наёмных работников в источниках ВВП снизилась с 52,6% до 41,3%. На 11,3 процентных пункта, или на 21,5%.
Внимание, вопрос: что сделали профсоюзы, чтобы помешать этому грабежу? Где пламенные выступления Шмакова? Где чёрные списки работодателей с наименьшим отношением зарплат к прибыли? Нет ничего этого. Зато желания погрызть бюджет – хоть отбавляй. Основное имущество советских профсоюзов при Шмакове уже распродали, а аппетиты только растут. Что ж, ещё в 2000-м году "КоммерсантЪ" писал, что "Михаил Шмаков – в первую очередь бизнесмен и лишь потом политик".
Естественно, встаёт вопрос – а почему это глава крупной профсоюзной структуры, на каждом шагу поддерживающий спецоперацию и борющийся против каких бы то ни было протестов, до сих пор не состоит ни в каких санкционных списках США и Европы. Вряд ли причиной тому преклонный возраст. Да и милые американскому сердцу призывы к обязательной вакцинации от коронавируса странно было бы принимать во внимание. А может быть, наших "партнёров" просто устраивает деятельность – вернее, бездействие – этого, будем называть вещи своими именами, чиновника? Ведь молчание профсоюзных ягнят, "слив протеста", неизбежно ведёт к снижению уровня доходов населения и, как следствие, к своей противоположности – росту напряжённости и недовольства властью. Ровно к тому же, на что направлены антироссийские санкции. Ведь независимые профсоюзы Шмакова независимы главным образом от собственных членов, их чаяний и интересов.
И декларативная попытка застраховать граждан "лишними" деньгами никак не изменит ситуацию.
