Не карма и не бумеранг: что общего в новостях о Мурашко и Шпигеле

Информационный фон 29 марта 2021 года выдался нехорошим, особенно для дней Великого поста. Даже СМИ не всегда могли скрывать сарказм, а уж социальные сети оттянулись по полной, хотя повод был невеселым. От внезапного инфаркта скончалась совсем еще не старая теща министра здравоохранения Михаила Мурашко, и судя по описанию ситуации, определенная вина лежит на медиках «Скорой помощи»: они приехали с неработающим кардиографом, не смогли вовремя поставить диагноз, потом приехала вторая бригада с работающим устройством, потом третья с правом отвезти пациентку в больницу – в общем, не спасли. Подчеркну, что случилось все это в Москве, где медицина намного сильнее, чем в любой другой точке России за исключением нескольких резиденций первых лиц.

Заодно всплыл и тот факт, что Марк Михайлович Мурашко являлся генеральным директором ООО «Национальное Бюро Иммунобиологических Разработок» в то время, когда его отец возглавлял Федеральную службу по надзору в сфере здравоохранения. Конфликта интересов здесь нет – по крайней мере государственных закупок у этого неприметного ООО не видно. Многие СМИ написали, что это нынешнее место работы Марка, но нет – организация закрыта в 2018 году, немного не дотянув до звездного часа иммунной биологии.

Кстати, на заметку злопыхателям – дело было, мягко говоря, в не самом престижном районе столицы. Подстанция скорой помощи №19, руководитель которой уволен, а фельдшеры со сломанным кардиографом «окончательно отстранены», находится на Ферганской улице (ЮВАО Москвы), с некоторых пор полностью оправдывающей свое название.

Вот только если увольнять всех сотрудников скорой, по какой-то причине виновных в чьей-то смерти, очень скоро наша страна останется вообще без экстренной помощи, ибо материально-техническое оснащение службы находится, мягко говоря, не на высоте. Михаил Мурашко, до назначения на нынешний пост почти пять лет руководивший Росздравнадзором, обязан был следить за происходящим. Контроль, однако, был весьма оригинальным: так, в 2018 году ведомство собрало штрафов на 275 млн рублей, перечислило в бюджет 206 млн. Потрачено на эту работу было… 3,6 млрд рублей! Понятно, что на рост качества медицинских услуг никаких денег не жалко, но был ли этот рост – большой вопрос.

При этом совершенно не исключено, что в случае с 19-й подстанцией сыграл роль банальный человеческий фактор или даже технический форс-мажор, а не многочисленные системные проблемы нашего здравоохранения.

Почти одновременно с этой историей произошла и другая, тоже печальная, но рифмующаяся с первой не только настроением. Тяжелобольной предприниматель Борис Шпигель, арестованный по подозрению в даче взятки губернатору Пензенской области, дал правозащитникам интервью, в котором рассказал свою версию уголовного преследования. По словам Шпигеля, ему в прошлом году намекнули, что неплохо было бы поделиться фармацевтическим бизнесом («Биотэк») с представителями неких силовых структур, но он отказался – и вот результат.

И тут подал голос правозащитник Григорий Мельконьянц, который давно знаком со Шпигелем:

«Я вспомнил, как в 2012 г. участвовал с ним в круглом столе, где обсуждали принятие еще самого первого закона об НКО-иноагентах. Тогда он был напыщенным первым зампредом комитета Совета Федерации по конституционному законодательству, правовым и судебным вопросам, развитию гражданского общества и производил отвратительное впечатление во всех смыслах. Нес какую-то пургу против НКО, бравировал, что на всех у него есть досье и так далее. А теперь выходит, что те самые иноагенты, против которых выступал этот господин, единственные, кто занимается проблемами пыток и жестокого обращения с заключенными».

Не то чтобы запись в социальной сети можно было молча принимать на веру, но Борис Исаакович действительно старался «быть святее папы» при обсуждении некоторых резонансных законопроектов. Я не верю ни в карму, ни в бумеранги судьбы. Но я вижу, что общество наше тяжело больно, и полагаю, что лечить его должны иные люди, нежели Мурашко и Шпигель.

Если революция пожирает своих детей, то карьерно и коммерчески окрашенный консерватизм, похоже, охотнее расправляется с отцами.