Страдания поросенка Фунтика: чего добиваются производители мяса?

В середине августа 2018 года Национальный союз мясопереработчиков отправил вице-премьеру Алексею Гордееву чрезвычайно любопытное письмо. Несчастные переработчики, столкнувшиеся с ростом цен на исходную продукцию, слезно умоляли чиновника повлиять на ритейлеров, чтобы те пересмотрели действующие контракты в сторону повышения цен.

Это был очень интересный абзац, перечитайте его еще раз. Представьте, что вы, скажем, маленький, но гордый наемный работник, договорились с работодателем о какой-то фиксированной сумме, которую будете получать каждый месяц в качестве вознаграждения («зарплаты»). Договорились не навсегда – на полгода или год; в трудовом законодательстве это называется срочным договором, и ностальгирующие по СССР считают такие договоры страшным нарушением прав наемных сотрудников на безделье и саботаж. Но ваши издержки растут, например, из-за треклятого курса доллара, и вы бежите в трудовую, скажем, комиссию с требованием срочно пересмотреть договор и повысить вам зарплату. Вы услышите там примерно то же, что услышали лучшие сыщики от госпожи Белладонны: «Меньше – можно, больше – ни-ни!» И трудно сомневаться, что вице-премьер, немного похожий на Белладонну с накладными усами из третьей серии саги про поросенка Фунтика, примерно так же отреагировал на письмо мясопереработчиков.

Между тем, перед нами системная российская проблема. Буквально только что помощник президента Андрей Белоусов высказал и с определенным остроумием защищал идею изъятия «сверхдоходов» у представителей обрабатывающей промышленности. Самое остроумное тут – слово «сверхдоходы», ведь в глазах все тех же не оправившихся от СССР людей префиксоид «сверх» выглядит оправданием любой экспроприации. Причем начать помощник президента предложил с доходов 2017 года – не только полученных, но и, вероятно, уже распределенных и частично потраченных. Закон с обратной силой – не то чтобы новое слово в юридической практике, но к классической юриспруденции отношения точно не имеющее.

Если помощник президента может выдвигать откровенно незаконные предложения, чем хуже мясники?

Действительно, расходы мясоперерабатывающих предприятий объективно растут. В случае с поросенком Фунтиком и его составляющими основной причиной является прекращение импорта из Бразилии – до декабря 2017 года оттуда в Россию поступало 90% импортной свинины. Увы, Россельхознадзор усмотрел в бразильской продукции запрещенные в России вещества (в первую очередь стимулятор роста рактопамин).

Кроме того, под предлогом эпидемии африканской чумы свиней (АЧС) крупным российским предприятиям удалось истребить мелких конкурентов – почему-то АЧС косила сплошь небольшие свиноводческие фермы, по возможности обходя стороной владения семьи и друзей тогдашнего министра сельского хозяйства.

С другой стороны, свинина – не говядина, тут увеличение объемов продукции и рост поголовья происходят достаточно быстро. Да и доля импорта в этой сфере у нас не была критичной. Так что рост отпускных цен на 25-35% бразильским и чумным фактором объяснить не удается. Есть еще рост НДС с 2019 года, но он прибавляет к розничным ценам всего 1,7%.

Думается, можно говорить о кумулятивном эффекте.

Во-первых, три года подряд снижения цен – дело с 1950-х неслыханное, а поскольку инфляция все же не стоит на месте, запас прочности у поставщиков закончился.

Во-вторых, свои небольшие проценты АЧС и стимулятор роста (свиней и цен на них) рактопамин все же вложили. Хотя заменить поставки из Бразилии на эквадорские или чилийские можно, едва ли в этих странах тоже все чисто с добавками и инъекциями.

В-третьих, норма дохода в постсоветской России неадекватно – по мировым меркам – высока. У нас немыслим какой-нибудь немецкий семейный банчок, приносящий 1% от вложенных средств в год. Крупные инвестиции под 20-30 лет окупаемости делают только государственные организации через институт развития ВЭБ. А для нормального частного бизнеса 20% годовых – это «пол» окупаемости, ибо в условиях полного недоверия между властью и обществом невозможно предсказать, что будет в стране через 5-6 лет, сколько раз придут разнообразные Белоусовы за вашими сверхдоходами, под какие еще майские указы на вас наложат новые налоги. «Дедушкина оговорка» в России, увы, не в чести.

В-четвертых, по другим типам мяса нет даже таких предпосылок, как Бразилия и АЧС, зато есть рост спроса, который по базовым экономическим законам ведет к росту цен. В самом деле, если свинина и говядина стоят на рынках уже почти одинаково, почти любой нормальный человек купит говядину. А в нижнем ценовом сегменте свинина освобождает место куриному мясу, и птичники тоже хотят максимально успешно использовать этот момент. Все это мы уже проходили, и Гордеев тогда как раз работал министром сельского хозяйства.

Сейчас доходы мясников явно опустились существенно ниже указанных процентов, а работать за 2-4% у нас как-то не принято. В то же время торговые сети, заинтересованные отнюдь не в развитии производства, прекрасно понимают: реальные доходы снижаются, средний чек уменьшился… И рост розничных цен приведет просто к приостановке продаж. Работать за 2-4% «Пятерочки» тоже, знаете ли, не собираются.

Скорее всего, к концу 2018 года поставки мяса в торговые сети будут убыточными, и никакой Гордеев этого факта не изменит. Причем мясники отлично это понимают. Так зачем же они пишут такое письмо?

Попытка изменить условия текущих договоров обречена, зато это мощный аргумент в торговле за пролонгацию этих соглашений. Представители Национального союза мясопереработчиков уже сейчас стараются через СМИ и правительство надавить на неуступчивый ритейл, чтобы добиться максимально выгодных для себя контрактов на 2019 год. Они готовят общественное и, что более важно, чиновничье мнение к тому, что резкий рост цен на мясо – свершившийся, объективный, данный нам в ощущение и не зависящий от нас факт. Ритейл будет драться за каждую копейку, но владельцам основных сетей где-нибудь на куршавельских посиделках объяснят, что не надо душить отечественного производителя, что надо вытащить у народа деньги из-под матрасов и пустить их в оборот… Что в крайнем случае выпадающие доходы можно компенсировать за счет роста продаж круп.

Впрочем, если спрос с мяса перекинется на каши, они тоже подорожают. Гречка уже показывала нам отличные примеры.