Проблема лишь в том, что организаторы этой борьбы – отнюдь не ангелы с крылышками.
Новый ход в борьбе с вечной язвой российского общества, коррупцией, совершил президент России Владимир Путин. Он обязал правительство рассмотреть возможность создания информационной системы, объединяющей министерства и ведомства в единой борьбе с коррупцией, в первую очередь с утаиванием незаконно нажитого имущества. Это очень близко к сути злополучной 20-й статьи Конвенции ООН о борьбе с коррупцией, где предписывается следить за расходами чиновников. Россия вот уже третий десяток лет отказывается применять положения этой статьи под предлогом ее несоответствия презумпции невиновности.
Указ Путина предписывает реализовать «Национальный план противодействия коррупции на 2018–2020 гг.», который и подразумевает применение IT-технологий в этой нелегкой работе.
Вот некоторые пункты плана.
- Необходимо обеспечить полноту и прозрачность сведений о доходах и имуществе чиновников. Если будет выявлено имущество, явно не соответствующее доходам, его следует изымать в пользу государства. Ответственной за такой мониторинг назначена Федеральная служба охраны, помогать ей должны и Администрация президента, и правительство. До 1 октября 2018 года должен быть подготовлен доклад об исполнении этой задачи.
- Генпрокуратуру планируется наделить полномочиями «вести реестр юридических лиц, привлеченных к ответственности по ст. 19.28 Административного кодекса России». Статья эта называется «Незаконное вознаграждение от имени юридического лица», в просторечии – дача взятки должностному лицу. При этом виновным в данном правонарушении является именно юридическое лицо, взяткобрателей наказывают по другим статьям. Так вот, указанный реестр должен быть размещен в «единой информационной системе в сфере закупок» – вероятно, на сайте госзакупок. План данного реестра должен быть готов не позднее 1 декабря 2018 года.
- Третий пункт выглядит более туманно: правительство должно подумать, как заказчик при осуществлении государственной закупки может вовремя узнавать о конфликте интересов – возможно, с помощью других ведомств. То есть должна быть выстроена такая система, что если в Комитете государственных услуг Москвы Алина Арутюнова одобряет сделку с фирмой, где присутствуют интересы Михаила Арутюнова, где-нибудь всплыло бы уведомление о том, что они вообще-то супруги. Впрочем, в московском правительстве это уведомление вообще не будет закрываться. Очень трудная работа, доклад об исполнении (не о создании системы, а всего лишь о внятной идее ее создания) ожидается до 1 июля 2019 года.
- Ну и, наконец, до 1 февраля 2019 года правительство и Генпрокуратура должны придумать, как бы государственным заказчикам автоматически получать доступ к реестру из второго пункта.
Юрист московского офиса коллегии адвокатов Pen & Paper Роман Кузьмин относится к части этих нововведений осторожно:
«Что касается внедрения информационной системы на базе той, что уже работает в Администрации Президента, то эта мера – сугубо техническая. Ее польза будет заключаться лишь в том, что данные о доходах и расходах чиновников будут агрегированы в единой системе, доступной федеральным органам. Это упростит доступ к информации. Однако самое важное в этом вопросе – не как хранятся данные и не то, как организован к ним доступ. Важно, насколько вносимые данные достоверны и как правоохранительные органы работают с ними. А этот вопрос лежит уже совсем в другой плоскости, далекой от информационных технологий.
А вот ведение реестра юридических лиц, которые привлекались к административной ответственности за выплату незаконных вознаграждений, – уже более перспективное предложение. По аналогии с реестром недобросовестных поставщиков было бы логично ограничить право компаний, находящихся в подобных реестрах, участвовать в государственных закупках. Конечно, проблему в корне это не решает, поскольку можно создать новую компанию, но в целом мера может иметь положительный эффект. Ведь вновь созданной компании сложнее претендовать на госзаказы в силу несоблюдения определенных требований по продолжительности деятельности, опыту, финансовым показателям и т.д.».
Специалист по искусственному интеллекту и машинному обучению, основатель портала 22century.ru Сергей Марков считает, что в предлагаемых мерах определенно есть смысл:
«Аналогичные процедуры успешно применяются в банках – например, активно развивающийся сейчас фрод-мониторинг, при котором в автоматическом режиме анализируются транзакции клиента и выявляются подозрительные события. Успешность решения такого рода задач зависит от возможности создания обучающей выборки, на которой может быть натренирована современная модель машинного обучения, например рекуррентная нейронная сеть».
* * *
Да, и идейно, и технически мы вполне созрели для подобных решений, и они действительно могут оказать определенную поддержку добропорядочным государственным заказчикам. Вопрос лишь в том, какова доля этих заказчиков в России, особенно не в числовом, а в денежном выражении, по сумме распределяемых ими средств. И, как справедливо вопрошает Роман Кузьмин, как правоохранительные органы будут работать с остальными.
Учитывая наши реалии, очень высок риск, что даже заказ на разработку перечисленных в Указе антикоррупционных систем будет размещен с конфликтом интересов у небезгрешного подрядчика.
