Волна отравлений таллием в Таганроге живо напомнила историю самой жестокой преступницы послевоенного Советского Союза – Тамары Масленко-Иванютиной.
Продолжается детективная история, связанная с массовым отравлением таллием на Таганрогском авиационном научно-техническом комплексе им. г. М. Бериева, работающем в основном по заказам МЧС и Минобороны. Долгое время сотрудники предприятия молчали о случившемся, но демонстративное бездействие руководства и следственных органов вынудило их обратиться в СМИ. Минимум 25 пострадавших на заводе, где таллий не используется ни в одном производственном процессе – это очень серьезно. Именно этим объясняется трусливое поведение директора завода Юрия Грудинина, который сделал все, чтобы скрыть ЧП даже от своего непосредственного начальства. В полицию либо никто не обращался, либо люди в погонах «завернули» эти обращения – по крайней мере в Следкоме Ростовской области заявляют, что об отравлении ничего не слышали. Это, конечно, неправда, такие слухи расходятся мгновенно, но для начала следственных действий нужны в первую очередь заявления пострадавших.
Самый интересный персонаж среди пострадавших – ведущий инженер-конструктор завода Константин Колесников, который один раз даже умер от 150-кратного превышения концентрации таллия в организме; к счастью, врачам удалось вытащить его из состояния клинической смерти. Остальные пострадавшие, 19 из которых находятся в больницах, работают в основном в юридическом и экономическом отделах.
Завод, входящий в Объединенную авиастроительную корпорацию, которую сейчас собираются передать невероятно неэффективному «Ростеху», отказывается даже признавать случившееся производственной травмой и выплачивать своим сотрудникам какие-то компенсации. Возможно, на это просто нет денег: финансовое состояние вверенного Грудинину предприятия ужасно. А сотрудники подозревают, что их травят таллием до сих пор...
Ничто не ново
Следственному комитету, безусловно, виднее, но все это очень похоже на попытку убийства господина Колесникова и замалчивание этого факта руководством предприятия. Другие сотрудники, видимо, попали под раздачу случайно – их отделы находятся рядом с кабинетом Колесникова. Сам ведущий инженер, впрочем, затрудняется сказать, кому именно он мог перейти дорогу. Игры больших людей – Минобороны, «Ростеха», ОАК – непонятны малым сим, даже если они занимают высокие должности.
Сам таллий – это мягкий металл, никому не придет в голову его грызть, поэтому для отравлений обычно используется водный раствор соединений таллия, «жидкость Клеричи». В нормальных условиях этот раствор используют геологи для определения плотности минералов – разумеется, с массой предосторожностей, потому что жидкость Клеричи предельно токсична. Таганрогский отравитель, несомненно, ориентировался на успех самой известной таллиевой отравительницы – Тамары Масленко, более известной как Иванютина, по фамилии второго мужа.
Родилась эта дама в 1941 году, в многодетной семье. Жизнь тогда была, мягко говоря, не сытной, и чтобы как-то объяснить ее преступления, советские криминалисты сделали вывод: с детских лет Тамара-де усвоила, что смыслом каждого дня должна быть борьба за материальное благополучие. На самом деле корыстные соображения были причиной лишь нескольких эпизодов масштабного «дела Иванютиной — Масленко — Мациборы». Как минимум с 1976 года, а скорее всего, значительно раньше, члены семьи Тамары получили доступ к упомянутой жидкости Клеричи – яд поставляла им знакомая из геологического института для травли крыс. «Крысами» поочередно становились все, кто хоть как-то раздражал семейку.
Сердечный приступ дальнобойщика
Первый муж Тамары был дальнобойщиком – весьма высокооплачиваемая в СССР профессия, ведь до «Платона» оставалось несколько десятилетий: Игорь Ротенберг к тому времени еще не ходил даже в детский сад, а Андрей Шипелов, видимо, и вовсе не родился. Напарник супруга Тамары Масленко вспоминал, как у его друга постепенно отнимались ноги, выпадали волосы, как он переставал чувствовать педали. Официальная причина смерти – сердечный приступ, хотя постфактум очевидно, что перед нами все признаки отравления таллием. Примерно в то же время Тамара получила свою первую судимость – за спекуляцию.
Полиартрит свекра
Вдова-уголовница горевала недолго, вышла за Олега Иванютина из семьи зажиточных крестьян и взяла его фамилию. Первым делом она расправилась с родителями мужа: после приготовленного ею ужина у свекра начали неметь ноги, он не мог сам надеть носки… Врачи сказали – обострение полиартрита. Тамара не отходила от постели больного, и той же ночью он скончался.
Валокордин для свекрови
На похоронах отравительница едва не спалилась. Когда свекровь выпила поднесенный невесткой валокордин, пожилую женщину тут же стошнило. Кто-то из гостей закричал, что Тамара подливала что-то в лекарство, люди стали требовать вызова милиции. «Потрясенная несправедливым обвинением» Иванютина-младшая швырнула стопку из-под лекарства на землю и кинулась под защиту мужа. Через два дня он стал круглым сиротой, а Тамара – полновластной хозяйкой большого приусадебного участка, где старые Иванютины разводили свиней.
Стресс зятя
Старшая сестра Тамары Нина Мацибора воспользовалась полезным опытом – вышла замуж за пожилого человека, прописалась в его квартире… Через неделю он попал в больницу с болью в ногах и вскоре скончался. Возраст, стрессы…
Яйцо для сватьи
Все эти убийства были хотя бы логически обоснованы. Но почувствовав безнаказанность, семейка начала просто травить людей направо и налево. Отец Нины с Тамарой, обидевшись на неосторожную фразу своей сватьи, плеснул ей яд в самогон. Судя по всему, немного таллия попало ему на пальцы: когда он чистил вареное яйцо, оно на глазах почернело. Антон Митрофанович, заботясь о здоровье уже отравленной женщины, отложил его в сторону – дескать, испорченное. Но она все равно его съела – не пропадать же добру – и потом в больнице рассказала врачам о странном яйце. Списали на предсмертный бред.
Коммунальные дрязги
На счету родителей Масленко также смерть соседа по их коммунальной квартире – включал телевизор, мешал спать. Погибла от таллия и еще одна из родственниц – она позволила себе прокомментировать лужу, которую кто-то оставил в туалете семьи Масленко. Все это оставалось без внимания компетентных органов, хотя слухов вокруг пожилой четы ходило предостаточно. А врачи не нашли ни в одной из смертей ничего криминального.
Обеды для свиней
Но вернемся к свиньям. Они животные неприхотливые, но кормить их все же надо. Где взять хотя бы объедки так, чтобы не платить? Идеальный вариант – в школе. Подделав трудовую книжку (помним про судимость), Тамара Антоновна устроилась в школу №16 города Киева посудомойкой. Ее интересовала не столько копеечная зарплата, сколько доступ к остаткам пищи – школьники не особо налегали на невкусную еду из столовой. Казалось бы, работай да живи в свое удовольствие.
Бдительность парторга
Но мозгов у Иванютиной было куда меньше, чем жидкости Клеричи, поэтому странные отравления сопровождали всю ее работу. Уже через пару месяцев после трудоустройства новой посудомойки скончалась парторг школы Екатерина Щербань – она заметила, что Тамара выносит в сумке остатки еды, а с этим в советское время было принято бороться.
Сердечная недостаточность медсестры
Дальше – больше. В марте 1987 года сразу 14 человек попали в больницу – трое детей и 11 работников школы. Двое детей и двое взрослых скончались. Кто за это должен ответить? Правильно, медсестра, по совместительству диетолог! Вот только когда следователи захотели с ней побеседовать, выяснилось, что Наталья Кухаренко скончалась за две недели до массового отравления. Онемение, отнимались ноги… «Сердечная недостаточность». Она, видите ли, делала слишком много замечаний неопрятной посудомойке.
Таллий выходит на сцену
Дело по 14 отравившимся уже собирались закрывать: выяснилось, что все отравившиеся обедали отдельно от остальных детей и работников школы: ели куриный суп и куриную печень, которые, видимо, за это время испортились на весеннем солнышке. Но кто-то из следователей, расстроенный невозможностью поговорить с медсестрой, настоял хотя бы на эксгумации ее тела. В тканях был обнаружен таллий.
Отравления ядохимикатами в то время были нормой жизни, в морги ежедневно поступали десятки трупов с подобными диагнозами: антиалкогольная кампания Горбачева–Лигачева заставила людей пить все, что горит. Но таллий к подобным веществам никак не относился, а санэпидстанция сообщила, что крыс в школе никто не травил уже очень давно.
В СИЗО для профилактики
И только тогда мудрые советские следователи обратили внимание на Иванютину. Не потому что вокруг нее постоянно умирали люди – просто хабалистая посудомойка постоянно мешала вести обыски, ходила за милиционерами по пятам, хамила им почем зря. Стали проверять личные дела сотрудников школы – и обнаружили признаки подделки как раз в документах Иванютиной. У нее дома провели обыск, ничего не нашли, но дамочку отвезли в СИЗО. Чтобы хотя бы работать не мешала.
Яблочко от яблони
К сожалению для Тамары Антоновны, она унаследовала мозги своей матери – то есть практически пустоту. Когда Тамару уже забрали в милицию, ее матушка Мария Федоровна не нашла ничего умнее, как отравить оладушками давно надоевшую соседку (та получала слишком большую пенсию). Соседка проверила гостинец на кошке – через три часа у нее стало на одну кошку меньше. Женщина позвонила в милицию, было принято решение о повторном обыске, и банку с жидкостью Клеричи наконец-то нашли: Масленко-Иванютины замаскировали ее под смазку для швейной машинки, а следовательницу удивил необычно тяжелый вес банки.
Хрю!
Напрашивается вопрос: зачем Иванютиной было травить сразу столько народа? Обратите внимание: они ели позже остальных. Тамара уже считала оставшуюся от обеда пищу своей, а тут пришли люди и стали объедать ее свинок! Этого оскорбления и не выдержала эмоциональная украинка…
Не то воспитание
И она, и ее родители сразу же признались во всех преступлениях, а экспертиза признала их вменяемыми. Но Иванютина, с упоением рассказывавшая о своих «подвигах», на суде заявила, что дала показания под давлением. Гордая посудомойка отказалась признавать вину и говорить о раскаянии, поскольку «у нее не то воспитание». Впрочем, было поздно: 20 покушений на убийство и 9 убийств (еще 20 и 4 соответственно пришлись на ее родителей и сестру) доказать оказалось несложным: таллий остается в тканях и костях навсегда. А качество воспитания Иванютиной суд оценил в 13 лет отцу, 10 матери и 15 – старшей сестре.
После смерти Сталина, 65-ю годовщину которой мы сегодня отмечаем, в СССР и на территории новых государств по приговору суда было казнено только три женщины. Антонина Макарова за военные преступления, Берта Бородкина за спекуляцию и Тамара Иванютина за убийство девяти человек, в том числе двух детей.
* * *
«Дело Иванютиной» является несмываемым позором, пожизненным, а теперь и посмертным клеймом для следственных органов и врачей СССР. Простая баба с Украины, на морду смазливая, но тупая как овца (до своих свиней она явно не доросла мозгами), совершенно не скрываясь, минимум десять лет творила что хотела.
Нет сомнений, что Иванютина вышла бы сухой из воды, если бы у нее была хоть капелька разума. Сейчас ей было бы 77 лет – хороший возраст для ухода на покой в статусе, например, владелицы обширных сельскохозяйственных угодий и депутата Верховной Рады от Блока Юлии Тимошенко.
Впрочем, нам тоже удалось построить общество, в котором добрая половина населения с удовольствием угостила бы таллием злую половину, если бы была уверена в своей безнаказанности…
