Экономика трусости: почему в России нет экономических реформ

За январь-июль наши реальные доходы (за вычетом обязательных платежей, с поправкой на инфляцию) составили 98,6% от аналогичного периода прошлого года, только за июль – 99,3% от июля 2016 года. Наконец, в июле 2017 года мы потеряли 3,1% доходов по сравнению с июнем того же года.

Самое любопытное, что зарплаты, по мнению Росстата, растут при этом с двукратным опережением инфляции. Средняя российская зарплата сейчас составляет 39 355 рублей, что на 8,6% больше, чем годом ранее.

Как мы зарабатываем

Строго говоря, легальная оплата наемного труда составляет лишь около 40% всех доходов населения в России. 19,2% – социальные выплаты (главным образом пенсии), 7,8% – доходы от предпринимательской деятельности, 6,3% – доходы от собственности, 2,0% – другие доходы. Еще 27,3% ранее также прятались в графе «Другие доходы», а сейчас перекочевали в графу «Оплата труда», название которой обзавелось дополнением «Включая скрытую заработную плату». В результате суммарно белые, серые и черные выплаты обеспечивают 64,7% наших доходов. Сам Росстат считает, что в теневом секторе работают 13,4 млн россиян – почти каждый пятый трудящийся.

Интересно проследить динамику соотношения различных доходов россиян. Доля и зарплат, и предпринимательских доходов у нас постепенно снижается, зато растет процент социальных выплат (которые по факту слабо индексируются и становятся все меньше). При этом показатели от квартала к кварталу очень сильно скачут – скажем, в III квартале 2009 года доля доходов от имущества составляла 8,3%, а в следующие три месяца – 5,4%. Очевидно, что это не обрушение рынка аренды (он просел раньше), а именно изъяны статистических методов.

По этим изъянам можно сделать выводы и о задачах, которые ставят перед статистиками заинтересованные ведомства. Для отчетов перед премьером и президентом им больше всего нужна высокая зарплата – и Росстат послушно рисует небывалый и невозможный рост. Ведь эмпирические знания говорят нам о том, что в частном сегменте зарплаты не растут, а в государственном и муниципальном снижаются. Скажем, работа на четверть ставки из исключения стала нормой в поликлиниках и школах. Понимаем мы и то, что «средние» 39 тысяч в месяц считаются не средним, а очень высоким доходом как минимум в 70 регионах страны – кроме нефтегазоносных округов и нескольких мегаполисов с окружающими их областями.

Видимо, стесняясь фальши о росте зарплат, Росстат все-таки отчитывается об общем снижении доходов. Но по его же цифрам получается, что это снижение приходится в основном на доходы предпринимателей – и сразу возникает прекрасная картинка того, как бизнесмены страдают, недоедают, но отказываются увольнять сотрудников или понижать им зарплаты. Это, конечно, не так.

Для оценки действительной ситуации следует также учитывать, что в реальной жизни безработица растет быстрее, чем по данным статистиков (теневой сектор тоже сильно просел) – и людям приходится проедать отложенные ранее деньги; растет также и объем кредитов, как потребительских, так и ипотечных. В этом видны как нежелание снижать привычный уровень жизни, так и определенный оптимизм, надежда на завтрашние доходы. Но закредитованность населения и доля просрочки по кредитам растут буквально ежедневно – без реального роста зарплат этот пузырь в какой-то момент просто лопнет, к каждому неплательщику пристава не приставишь.

Но все же ситуация не выглядит трагичной. Можно даже сказать, что на пике нефтяных цен нам просто переплачивали за нашу, прямо скажем, далеко не всегда полезную и эффективную работу.

Страх в консервной банке

Вообще говоря, удерживать экономику на плаву в условиях резкого снижения цены на основной ее актив (ископаемые углеводороды) и войны санкций – дело нелегкое и неблагодарное. Но у наших властей это получается. Так, ВВП за первую половину 2017 года вырос на 1,5%, пусть и в основном благодаря корректировке цен на нефть. Кабинету министров удалось «законсервировать» ту экономику, которую мы имели на начало кризиса, и избежать радикального падения уровня жизни. Но надо помнить, что вечных консервов не бывает, а откровенный страх правительства перед реформами означает, что мы так и продолжим двигаться в сторону роста налогов и сборов без изменения самой структуры экономики, без реального импортозамещения. И как и консервы, год за годом понемногу будут подгнивать наши реальные доходы.

Электроника у нас остается китайской, одежда в масс-сегменте бангладешской, а цены на помидоры зависят от отношений с Турцией. Между тем это огромные внутренние рынки, которые вполне могли бы освоить отечественные предприниматели, однако никакого стремления делать это не видно. Если рядовые граждане еще доверяют государству, предприниматели слишком много обжигались, для них «эффект телевизора» уже не работает. Скандальная отставка главы Минэкономразвития Алексея Улюкаева, суд над которым начался в эти дни, явилась очередным серьезным ударом: Улюкаев, по сути, был единственным в правительстве, кто ратовал за снижение налогов на предпринимательскую деятельность.

Минпромторгу и Минэкономразвития в содружестве с Минфином и Центробанком необходимо определиться: пытаемся ли мы выжить в нашей консервной банке в надежде на рост нефтяных цен, или рискуем вылезти наружу из этой диктатуры углеводородных королей, контролирующих каждый чих в стране. Есть простые меры, которые помогут вернуть доверие энергичных людей к власти, остановить их отток за рубеж. В первую очередь можно говорить о:

• заморозке тарифов ЖКХ и цен на энергоносители;
• сокращении полномочий избыточных контролирующих органов;
• возвращении российских денег из американских финансовых инструментов;
• субсидировании бизнеса иными способами, нежели через накачку бюджетными деньгами частных банков.

Все это – несложные естественные шаги; развитие, а не революция. Но так страшно вылезать из консервной банки и ограничивать всевластие сырьевиков, зная, что в любой момент в твоем дипломате может оказаться щедрый подарок от какого-нибудь Игоря Ивановича…