В стиле Оруэлла: для чего регионы пугают россиян странными инициативами

В мае депутаты городской думы Краснодара приняли закон, запрещающий в городе вывески на иностранных языках. У предпринимателей на то, чтобы привести фасады своих заведений в соответствие новым правилам, есть время до сентября следующего года.

Ярославская область встала в один ряд с индийским штатом Гуджарат, лондонским районом Волтем Форест, Сингапуром и Казахстаном – с сентября этого года в регионе запрещено плеваться на улицах. Нарушителей ожидает штраф до 1500 рублей. Сумма, в целом, необременительная, к тому же, например, в Сингапуре, проступок обойдется гораздо дороже – в 1000 местных долларов, что примерно равняется 65000 рублей.

В Тамбовской и Тверской областях региональные власти приняли неочевидные законы о запрете склонения женщин к абортам, которые вызвали бурные споры как в обществе, так и в профессиональном сообществе. Законы оставляют большое пространство для манипуляций: при желании обвинить в «склонении» можно даже за неосторожно произнесенную фразу.

INFOX.ru обратился к экспертам с просьбой разъяснить цель введения разнообразных запретов, а также в том, стоит ли ждать подобных новаций повсеместно или это все же временное поветрие.

Улавливают настроения?

Руководитель Агентства стратегических коммуникаций Вадим Самодуров считает, что региональные власти заменяют какую-то полезную практическую деятельность различного рода запретительными инициативами или какими-то другими «проектами» в стиле Оруэлла. Это связано с неимением реальных возможностей заниматься развитием регионов и рассказывать о новых проектах на своей территории: «Надо отметить, что тут региональные власти совершенно неоригинальны. Тренд задает федеральный центр».

В качестве спорной инициативы он приводит практику коллективных молитв жителей Чечни за граждан Палестины, после проведения которых духовное управление мусульман публикует отчеты о том, сколько человек на них присутствовало. Также Самодуров вспоминает Кемеровскую область, где власть «устроила испытание гражданам, начав массовое переименование остановок общественного транспорта».

Политический обозреватель «Царьграда» Андрей Перла, наоборот, считает, что некоторые запретительные инициативы вводятся потому, что губернаторы улавливают настроения общества. В качестве примера он приводит законы о запрете склонения к абортам.

«Как бы ни хотели наши доморощенные «либералы» и «нормализаторы» доказать обратное, запрет склонять женщин к абортам - соответствует настроениям большинства голосующих избирателей. Да, либералы могут считать это «вмешательством в частную жизнь» - но само представление о том, что частная жизнь в этой части неприкосновенна, вовсе не является в России общепринятым. Скорее, наоборот», - говорит он.

Перла заявляет, что в связи с мобилизацией общества люди считают, что частная жизнь вторична по отношению к обязательствам перед государством. Но при этом он говорит, что нужно различать самодурство региональных властей - которое бывает гораздо реже, чем кому-то кажется, - и те случаи, когда власти реально соответствуют ожиданиям граждан. «Русское общество сегодняшнего дня очень консервативно и очень слитно с государством», - резюмирует он.

Смотрят на Москву

Политолог Илья Гращенков, рассуждая на тему, зачем в общественное пространство «вбрасываются» разнообразные законодательные инициативы, связанные с запретами, говорит, что не следует трактовать их исключительно как попытку ограничить права и свободу граждан, залезть в их частную жизнь.

Необычные инициативы, по мнению эксперта, в первую очередь призваны обратить внимание на деятельность региональных властей в условиях ограниченного медиапространства. Кроме того, он отмечает, что губернаторы и региональные депутаты действуют в фарватере актуальной федеральной повестки, когда борьба с чем-либо происходит большей частью на словах.

Также Гращенков предлагает не забывать, что абсурдные предложения часто используются для изучения общественного мнения по какому-либо вопросу. То есть, максимально широкое освещение запрета провоцирует его обсуждение в экспертном сообществе и социальных сетях, а высказываемые мнения анализируются заинтересованными структурами с целью корректировки вопросов внутренней политики.