Диспетчер разрешил Ту-154 снизиться до 50 м

Пилот польского самолета Як-40 Артур Воштыл на допросе в прокуратуре Польши рассказал, что услышал команду диспетчера аэродрома Северный в Смоленске, который разрешал пилотам Ту-154 с президентом Лехом Качиньским на борту снижение до запрещенной в данных метеоусловиях высоты 50 м.

[v2] Однако в плохих метеоусловиях 10 апреля самолет Ту-154 мог снизиться только до высоты 100 м. По данным польских СМИ, на посадку президентский борт вел смоленский диспетчер Виктор Рыженко.

«По состоянию на 50 м не увидите землю, уходите», -- сообщил диспетчер, слова которого на минувшей неделе цитировала газета Rzeczpospolita со ссылкой на показания лейтенанта Артура Воштыла. На допросах в военной прокуратуре Польши пилот Як-40 рассказал, что разговаривал с экипажем Ту-154 во время полета в Смоленск и слушал радиообмен -- диспетчер сообщил пилотам, что видимость составляет 400 м, и сказал про вариант ухода с высоты 50 м.

От общения с прессой по поводу переговоров между пилотами и диспетчером Воштыл отказался. Однако источник газеты Wyborсza в прокуратуре подтвердил: показания пилота зафиксированы на 1165-й странице материалов уголовного дела. В общей сложности Воштыл трижды был на допросах у военных следователей. Главная военная прокуратура Польши теперь разбирается, каким образом информация о допросе пилота попала в СМИ.

Глава польской комиссии по расследованию авиакатастроф Эдмунд Клих сообщил Польскому агентству печати, что Межгосударственный авиационный комитет намерен снова допросить диспетчера аэродрома в связи с появившимися в деле разночтениями. Клих добавил, что, судя по словам работников МАКа, повторный допрос вызван собственным расследованием комитета, а не информацией польских СМИ.

«Мы все слышали про 50 метров»

Ремигиуж Мусь, бортинженер Як-40, рассказал, что тоже слышал разговор диспетчера с экипажем Ту-154. Как сообщил летчик в интервью TVN24, все три самолета, совершавшие посадку в условиях густого тумана 10 апреля, получали от диспетчера команду снижаться до 50 м.

«Мы подлетали к аэродрому на высоте 100 м, пока не увидели маяки АПМ, они помогли нам сориентироваться. Мы скорректировали самолет немного вправо, чтобы быть по центру между маяками. Потом диспетчер сказал нам, что надо снизиться до 50 м. Мы все слышали про 50 метров. Но в целях безопасности мы продолжали лететь на 100 м, видимость была еще не такой плохой, как через несколько часов, -- рассказал Ремигиуж Мусь. -- После нашего приземления через 15 минут на посадку заходил Ил-76. Они шли почти идеально по глиссаде, но тоже с небольшим отклонением влево. Первый заход «Ил» сделал, пролетев на высоте около 3 м над взлетно-посадочной полосой. Затем они попробовали второй заход, но шли уже с большим отклонением и в итоге улетели на запасной аэродром. Помню еще, что «Ил» тоже получил от диспетчера команду: «50 метров -- и быть готовыми к уходу». Диспетчер сказал это во время первого и второго заходов».

Бортинженер уточнил, что разговор диспетчера с Ту-154 он услышал, когда ненадолго вернулся в кабину Як-40. По данным стенограммы, Мусь говорил с экипажем в 10 часов 37 минут и 36 секунд, за четыре минуты до катастрофы.

Пилоты Як-40 еще до посадки Ту-154 всерьез опасались за возможность приземления президентского борта -- туман над аэродромом продолжал сгущаться: «Лейтенант Воштыл сказал: «Нет, теперь вообще ничего не видно. Вряд ли в этих условиях они смогут сесть». Было не видно даже деревьев, которые росли рядом с аэродромом. Я вернулся в нашу кабину и вышел на связь, сказав Аркадиушу Протасюку: «Арек, теперь видно 200». Экипаж Ту-154 ответил «Спасибо». И еще я услышал: «50», -- добваил Ремигиуж Мусь.

В стенограмме расшифровки «черных ящиков», где из-за шума отсутствует около 25% переговоров, фразы диспетчера, на которую указывают Артур Воштыл и Ремигиуж Мусь, нет. Рекомендация диспетчера по поводу высоты снижения зафиксирована лишь в 10.35: «От 100 м будьте готовы к уходу на второй круг. Посадка дополнительно», вторая фраза означает, что перед дальнейшим снижением потребуется вновь выйти на связь с диспетчером и уточнить условия совершения посадки.

Однако Ремигиуж Мусь утверждает, что именно тогда он услышал не 100, а 50 метров.

Через минуту после этого сообщения в стенограмме зафиксированы семь неразборчивых реплик, произнесенных в общей сложности за 20 секунд, с 10.36.36 до 10.36.56. Эти реплики Мусь уже не слышал -- он вышел из кабины наблюдать за посадкой. По мнению польских TVN24, в этот момент экипаж Ту-154 мог обсуждать условия посадки со снижением до 50 м.

В момент посадки президентского борта вертикальная видимость на аэродроме, по данным польских СМИ, составляла от нуля до 30 м при разрешенном минимуме в 100 м, а горизонтальная -- 200 м при разрешенном минимуме 1500 м.

Польский бортинжинер добавил, что сотрудники российской прокуратуры после катастрофы не допрашивали ни его, ни Артура Воштыла. Однако следователи МАК изъяли на вышке управления полетами бобины с записями переговоров диспетчеров. О возможности передачи копий этих записей польской стороне Межгосударственный авиационный комитет пока ничего не сообщал.

Диспетчер увидел самолет за 400 м до березы

[v1] По данным газеты Rzeczpospolita, диспетчер Виктор Рыженко рассказал на допросе, что впервые увидел самолет на радаре, когда тот находился на расстоянии 1,5-1,7 км от торца взлетно-посадочной полосы аэродрома, и сразу скомандовал пилотам прекратить посадку. До этого момента в интервале между 10.39 и 10.40 диспетчер несколько раз подтвердил, что самолет находится «на курсе, на глиссаде».

Когда прозвучала первая команда диспетчера «Горизонт», в 10 часов 40 минут 52 секунды, по данным польских СМИ, самолет как раз находился на высоте 50 м, но продолжал снижение до высоты 20 м. В 10 часов 41 минуту 4 секунды самолет зацепил первое дерево на расстоянии 1,1 км от взлетно-посадочной полосы.

Бывший летчик-истребитель, часто совершавший посадку на аэродроме Северный, рассказал польским журналистам, что спуск до высоты 50 м не является критичным. По его словам, с 40 м пилот уже видит землю, невзирая на погодные условия. «Даже в тяжелых условиях самолет может снизиться до минимальной высоты 36 м», -- отметил военный летчик. Однако другие эксперты отмечали, что для перехода из режима посадки в режим набора высоты Ту-154 требовалось около 8 секунд, и экипажу не хватило времени, чтобы завершить маневр.

Дело в том, что вертикальная скорость снижения Ту-154 превышала допустимую почти в два раза, что, по мнению польских экспертов, в конечном счете стало причиной трагедии. Слагаемыми катастрофы были, по данным газеты Wyborсza, еще два фактора: экипаж летел над оврагом глубиной 60 м и штурман Ту-154 использовал показания радиометрического, а не барометрического высотомера.

Родственники не верят

По мнению адвоката семей погибших пассажиров Ту-154 Рафала Рогальского, если слова пилота Артура Воштыла подтвердятся, «это означает, что российская сторона могла по меньшей мере быть заинтересованной в том, чтобы скрыть информацию об ошибке своей диспетчерской службы». «Если выяснится, что пилот Як-40 тоже получил команду снизиться до 50 м, то это повлияет на весь исход расследования причин катастрофы», -- отметил представитель семей погибших пассажиров.

Эксперты в области безопасности высказали версию в интервью газете NasDziennik, что в связи с сильной зашумленностью пленки речевого самописца возможное вмешательство в запись можно было легко скрыть.

В настоящее время польская военная прокуратура продолжает расшифровку переданных из России копий записей «черных ящиков», которые находятся в Институте судебной экспертизы в Кракове и будут расшифрованы к сентябрю-октябрю 2010 года. Кроме того, Россия передала Польше более 1,3 тыс. различных документов, связанных с расследованием авиакатастрофы, в том числе показания 176 свидетелей происшествия.

Главная военная прокуратура Польши также направила запрос в Белоруссию на вызов свидетеля, обладающего очень ценной информацией о катастрофе. О ком идет речь, представители следствия не уточняют.