Дело о ДТП на Ленинском: что осталось за кадром

– По тому, как это произошло, становятся понятны причины произошедшего. Мы активно работали по делу и собрали большой пакет нарушений со стороны следствия, которые необходимо устранить именно сейчас, пока идет следствие. Мы обжаловали действия следователя в суде, и результатом этого обжалования должно было быть решение суда об устранении допущенных нарушений. Речь шла о назначении повторных экспертиз, поскольку первоначальные были проведены однобоко.

– Это касалось пленки с камеры видеонаблюдения: непонятно, когда она была снята и почему состояла из различных кусков. Потом, экспертизы салона: были обнаружены следы крови вице-президента «ЛУКойла» Баркова в районе водительского кресла, а следы пота водителя – наоборот, на заднем диване лимузина. Наконец, это схема ДТП, которая была составлена с грубейшими нарушениями. Отбить нашу жалобу следователю было бы достаточно сложно. Естественно, нарушения пришлось бы устранять. И вот в этот момент Сергей попросил суд отозвать жалобу.

– Как вы узнали об этом?

– Мы пришли в суд. К нам вышла судья и сказала, что сейчас она созванивалась с потерпевшим Сергеем Сидельниковым, и он не имеет претензий к следователю, просит жалобу отозвать и к адвокатам больше обращаться не будет.

– Вас удивил такой поворот?

– Еще бы. Удивительно, откуда у судьи номер мобильного телефона потерпевшего? Потом, что это вообще за конфиденциальные переговоры между судьей и потерпевшим?! Мы спросили судью, есть ли у нее письменное заявление от Сергея, где изложена его позиция? Оказалось, нет ни заявления, ни каких-либо других документов. И сам Сергей, по словам судьи, не собирается сообщать нам о своем решении лично.

Я заметил судье, что в таком случае, вообще-то, невозможно утверждать, что информация исходит именно от Сергея Сидельникова. К тому же, строго говоря, суд рассматривает жалобу на действия следствия не от Cергея. Заявителями являемся мы, адвокаты. Поэтому отказ Сергея не влечет никаких процессуальных последствий: если даже он отказался сегодня, мы обжалуем действия вчерашнего дня.

– Вы настаивали на рассмотрении жалобы?

– Да, и суд согласился. Но судья сказала, что при этом адвокаты не будут являться участниками судопроизводства. Получалось, что мы заявители, но будем простыми слушателями без процессуальных прав. Мы, в свою очередь, отметили, что устные заявления не могут служить основанием для прекращения дела.

– И что судья?

– На это судья дала команду судебным приставам вывести нашего адвоката Людмилу Айвар из зала суда. И начала рассматривать дело с участием прокурора и следователя. Понятно, что они говорят: прокурор – что претензий к следователю нет, следователь – что отдает свою судьбу на усмотрение суда. В итоге суд выносит решение дело по нашей жалобе прекратить.

– Вы пытались прояснить ситуацию после этого?

– Мы позвонили родственникам погибшей Ольги Александриной, которая была за рулем «Ситроена». Нам сказали, что внутри семьи достаточно трудное общение, и нельзя сказать, почему Сергей принял такое решение.

Естественно, мы можем оказать какое-то влияние на ситуацию, но по результатам решения суда. Если Ольгу Александрину признают виновной в ДТП, мы, со стороны родителей, имеем право обжаловать это решение и знакомиться с материалами дела. Если Ольгу признают невиновной, ее родителей автоматически признают потерпевшими, и автоматически встанет вопрос о возмещении вреда.

Вообще, вся эта история связана прежде всего с сиротой, дочкой погибшей Ольги, и возмещением ей вреда. Если будет признан виновным «ЛУКойл» как владелец «Мерседеса», они будут обязаны выплатить полное возмещение вреда сироте, которой скоро исполнится два годика.

– Что значит – полное возмещение?

– Пенсия по утрате кормильца – в среднем это 20-25 тыс. рублей ежемесячно. Плюс моральный вред, оплата погребальных услуг, другие разновидности вреда – это единовременная выплата порядка 1 млн рублей.

Поэтому решение Сергея достаточно странное. Но мы, естественно, не стали настаивать на выяснении отношений. Если он принял такое решение – значит, у него были мотивы это сделать. И ставить человека в неловкое положение мы не стали -- это будет неэтично.

– На ваш взгляд, мог ли «ЛУКойл» заплатить потерпевшим и на этом уровне закрыть вопрос?

– ДТП – не умышленное убийство. Понятно, кто бы ни был за рулем, он все равно не злодей. Как правило, расследование ДТП не предполагает такого качественного расследования, как, например, убийство. В ДТП у нас гибнет много людей, 30 тыс. человек в год. Ясно, что это 30 тыс. потенциальных обвиняемых, и к ним население и закон относятся достаточно благосклонно – преступление неумышленное, никто не был пьян.

И единственный рычаг влияния на качество следствия – это материальный рычаг, компенсация вреда. И когда этот рычаг исчезает, исчезает, как правило, и все уголовное дело.