Удивляют методы новой команды менеджеров, пришедших к управлению Мособлбанка ради «его спасения», которые не напоминают действия команды, желающей реанимировать ситуацию в банке.
Не прошло и четырех месяцев после начала санации проблемного Мособлбанка (подразумевающей его полное финансовое оздоровление), как ЦБ уже начал отсчет его новой криминальной истории - наложил штраф за «неисполнение требований законодательства о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма»1 (ст. 15.27 КоАП). И вот, буквально пару недель спустя, вкладчики получили ещё один «привет» от нового руководства – подконтрольная банку микрофинансовая организация (МФО) "Рамфин" объявила о своём банкротстве.
Как явствует из направленного в московский арбитраж заявления, общий долг по своим обязательствам «Рамфин» оценивает в 5,2 млрд. руб., из которых 4 млрд. составляет задолженность самому Мособлбанку, а остальные 1,2 млрд. – физическим лицам.
Интересно, что до объявления о своём банкротстве компания «Рамфин» побывала в нескольких руках того же нового руководства Мособлбанка, из которых, собственно говоря, и вышла вот такой вот потрёпанной. После того, как в мае было принято решение о санации Мособлбанка, его активы перешли к «СМП-банку» братьев Ротенбергов, который почти сразу же продал все активы (в том числе и «Рамфин») бизнесмену Алексею Кострову, а тот, в свою очередь, перепродал компанию еще одному покупателю — фирме "Стронг-Капитал", которая немедленно после покупки и обратился в ЦБ с просьбой исключить «Рамфин» из реестра МФО – то есть, в сущности, похоронила своё же недавнее приобретение. Иными словами, менеджмент Мособлбанка даже не пытался получить с дочернего «Рамфина» 4-х миллиардный долг.
Этот, по меньшей мере, странный поступок, можно было бы объяснить частной ошибкой или же недальновидностью, если бы не серьезные подозрения участников рынка в том, что операция по ликвидации «Рамфина» выгодна самому санатору – СМП-банку. Так, по мнению вице-президента ФБК Алексея Терехова, вся эта «матрешечная чехарда» с хождением «Рамфина» по рукам могла быть выполнена «в том числе и с целью обезопасить себя от каких-то возможных проблем при банкротстве холдинга. Так, например, в случае банкротства того же "Рамфина" все претензии обманутых инвесторов будут адресованы не к СМП-банку как владельцу активов, а уже к "Стронг-Капиталу".
И действительно, СМП-банк, уже получивший от государства для целей санации финансовой империи семьи семьи Мальчевских (Мособлбанк, Инресбанк, и Финанс бизнес банк) кредит на сумму более 96,8 млрд. рублей сроком на 10 лет под 0,51% годовых, может быть менее всего заинтересован в том, чтобы тратить эти средства на «спасение» ненужных ему, да к тому же и чужих активов.
На 1 августа совокупный капитал всех трех банков превышал 12 млрд руб. Стоимость активов оценивалась в 228 млрд руб. (за вычетом резервов), обязательства перед клиентами - 199 млрд руб., в том числе почти 87 млрд руб. по частным вкладам. Как явствует из опубликованных материалов финансовой отчетности, отстраненные от управления собственники Мальчевские возвратили на баланс банков и суммы так называемых «за балансовых вкладов». Специалисты оценивают стоимость активов и недвижимости в 160 млрд. руб. Эта сумма в разы превышает и размер госкредита, и объем средств, необходимых для обеспечения дальнейшего развития банков и других структур империи Мельничевских. Иными словами, у санатора Мособлбанка не было никакой необходимости избавляться от активов – если бы, конечно, перед новым менеджментом стояла задача спасения этих активов, а не что-то иное. Авторитетные финансовые аналитики, такие, например, как полагает член совета директоров Бинбанка Кирилл Любенцов, полагают, что главный интерес для санатора представляет именно получаемое под проект финансирование. Введенные против СМП-банка международные санкции сильно обострили внутренние проблемы банка, и для их решения как нельзя кстати пришлись средства, выделенные государством для санации совершенно другого финансового института.
Предположение может перерасти в уверенность, если внимательно присмотреться к тому, как именно распорядился менеджмент СМП-банка суммами полученного для спасения Мособлбанка госкредита. Часть этих средств была направлена на рынок межбанковского кредитования при непосредственном участии СПМ-банка, который и зарабатывает на этих операциях. Другая часть (более 9 млрд. рублей) была потрачена на приобретение, как говорят представители СПМ банка, «хорошего» кредитного портфеля – то есть такого портфеля, который продал сам СМП-банк. Еще 48 млрд руб. было потрачено на покупку облигаций, в основном — нерезидентов (бонды SPV «Роснефти», «Новатэка», «Лукойла»), и продавцом выступил опять же СМП-банк. Таким образом, СМП-банку за государственный счет буквально за несколько месяцев удалось избавиться и от проблемного кредитного портфеля, и от акций компаний нефтегазового сектора, также попавших под санкции и падающих в цене. Взамен же банк получил остро необходимые ему «живые» деньги.
Желанием СМП-банка как можно скорее освоить выделенные на санацию средства (за всю новейшую историю банков больше выделялось только Банку Москвы), возможно, и объясняется то, что сам «оздоровленный» Мособлбанк продолжает лихорадить. Банк серьезно задерживает выплаты вкладчикам, закрывает региональные филиалы, нарушает установленные ЦБ РФ нормативы достаточности капитала и максимального размера крупных кредитных рисков, показатели мгновенной достаточности капитала и собственных средств. Новый менеджмент объясняет всё это наличием «недобросовестных вкладчиков», «350 000 вкладчиков за балансом банка», «убыточных филиалов». Однако приведенный выше простейший арифметический расчет опровергает все эти исполненные лиричного трагизма объяснения. Добавим еще математики: даже если бы санатор, не желая возиться с активами Мособлбанка, распродал их по бросовой цене, у него всё равно осталась бы на руках сумма в 100-110 млрд. рублей, с лихвой покрывающая стоимость кредита. Возникает резонный вопрос: при наличии такого портфеля активов – нуждался ли вообще Мособлбанк в 98-миллардном кредите от государства? И не было ли у руководства СМП-банка цели во что бы то ни стало получить «кредит ради кредита», то есть в течение последующих десяти лет попросту рассовать госредства по карманам, добавив «сверху» и еще и то, что можно выручить от продажи якобы неликвидных активов, причем не только Мособлбанка, но и других организаций? Не зря же Антон Треушников, генеральный директор созданной специально для реализации этих непрофильных активов компании «Мособлкапитал», прямо заявил о том, что «наша компания не планирует покидать рынок после выполнения поставленных в этой сфере задач (…) В ходе реализации основного направления деятельности сложилась профессиональная и надежная команда, потенциал которой не исчерпан и требует дальнейшего развития. (…) Мы планируем заниматься достройкой объектов, находящихся на балансе санируемых банков, а впоследствии их эксплуатацией».
Во всей этой истории остается загадкой, какую же роль играл Центральный Банк России и Агентства по страхованию вкладов, которые как будто закрывают глаза на все эти странные совпадения, но при этом держат другие финансовые институты буквально в черном теле постоянными проверками и отчетностями.
