Госдума рассмотрит в первом чтении законопроект о реформе Российской академии наук. Депутаты оставили его в повестке заседания, несмотря на возражения фракций «Справедливая Россия» и КПРФ, множества экспертов и учёных.
Напомним, 27 июня глава Минобрнауки Дмитрий Ливанов сообщил о подготовке законопроекта, который предполагает слияние РАН с академиями медицинских наук и сельскохозяйственных наук, а также создание специального финансового регулирующего исполнительного органа власти — Агентства научных институтов РАН. Президиум РАН выступил категорически против правительственного законопроекта о реформировании академии.
О новой реформе, ее возможных последствиях корреспонденту Infox.ru рассказал академик, член Президиума РАН, директор Института океанологии им. П.П. Ширшова РАН Роберт Искандерович Нигматулин.
-Роберт Искандерович, как Вы считаете, к чему приведет реорганизация РАН, которую предписывает новый законопроект?
По сути - это ликвидация Российской академии наук. А затем ее воссоздание в другом виде. Причем, в законопроекте не прописано, что новая академия будет правопреемником старой. При этом, она будет иметь совершенно непонятный статус общественно-государственного объединения.
Ликвидация РАН, в частности, выражается еще и в том, что я, например, перестаю быть академиком, а чтобы меня приняли в новую академию, необходимо будет написать заявление. Я знаю, что многие ученые говорят, что не будут этого делать. Что касается наших иностранных коллег, которые являются членами РАН, то они говорят, что выйдут из этой новой структуры. Но, на самом деле, они ведь автоматически лишаются прежнего статуса, получается, что и членами новой академии они не будут являться, если не напишут соответствующее заявление.
-В законопроекте говорится, что в состав новой РАН вольются РАМН и Россельхозакадемия, что это будет означать?
Это означает ликвидацию в нынешнем виде Медицинской академии и Сельскохозяйственной. Совершенно непонятно, зачем это нужно делать. Например, Медицинская академия существует уже 70 лет и это настоящий бренд.
-Что Вы думаете по поводу других нововведений: лишения РАН самоуправления, упразднения звания члена-корреспондента РАН?
Лишение РАН самоуправления нецелесообразно. Я не могу утверждать, что у меня в институте накопилось множество материально-технических проблем, которые невозможно решить. Если возникают какие-то трудности, то возможны разные пути их решения.
А звание члена-корреспондента РАН существует уже сотни лет. Например, Дмитрий Иванович Менделеев носил звание члена-корреспондента Академии наук, к сожалению, его не избрали академиком. Но всегда в любой корпорации бывают несправедливые решения, все структуры неидеальны.
Еще одно совершенно непонятное решение - три года моратория на выборы. У нас объявлен конкурс на конец этого года. Почему?
-Что Вы могли бы сказать о степени подготовки этого законопроекта?
За всю историю существования РАН подобных реформ не было. У меня есть экспертное заключение, которое было подготовлено директором Института государства и права РАН академиком Андреем Лисицыным-Светлановым. В нем говорится, что этот законопроект как результат работы чиновников, является продуктом самого низкого качества и содержания. При этом, кто автор этого проекта – непонятно.
-Одна из основных идей законопроекта состоит в том, что новой РАН будут руководить чиновники. Как Вы к этому относитесь?
Получается, что все решения будут приниматься так называемой новой структурой - общественно-государственным объединением. То есть все решения будут приниматься агентством, состоящим из чиновников. В том числе, и решения по управлению собственностью РАН. Почему считается, что чиновники будут лучше руководить этой структурой? Существует хоть один проект, где чиновники делают что-то разумное? Мы видим, что получилось из хорошо всем известного проекта «Оборонсервис». Мы видим, какой уровень коррупции в среде чиновников.
У нас в РАН тоже все не идеально, но сказать, что мы ведем дела кардинально плохо - нельзя. А чиновники ведут дела кардинально плохо, мы же видим, какое множество чиновников связано с коррупционными делами. Почему чиновники считают, что наша система неэффективна? Я считаю, сначала необходимо сделать эффективной государственную систему, чтобы у нас росла экономика, чтобы не было коррупции. Другой пример – сравните зарплату чиновников и зарплату профессоров. Они ведь несопоставимы.
В связи с этим, я считаю, что чиновники не имеют право нас осуждать и навязывать какие-то решения. Все их рассуждения о неэффективности науки или неэффективности использования нашей собственности, должны опираться на расследования. Да, нас проверяет Счетная палата. Бывают проблемы с Росимуществом (управление имуществом РАН передали в это ведомство), бывают судебные разбирательства. Но наш институт все суды выигрывал. Я признаю, что в Академии есть серьезные проблемы, и у нас много несовершенств. Но, если нас критикуют, то я внимательно отношусь к критике. Надо признать, что нам было необходимо самим начать реформирование системы управления РАН. Теперь мы беззащитны.
При этом я сам несколько раз очень критически выступал по поводу состояния РАН, пытался встретиться с Ливановым. Правда, безуспешно. При этом министр ни разу не пришел в академию наук и не высказал свои претензии.
-Какие основные проблемы можно выделить в структуре РАН?
У нас много тяжелых проблем с материально-техническим обеспечением, другая острая проблема - возраст сотрудников.
Что касается зарплат, то, действительно, они выросли в 2008 году в 5-6 раз, но при этом на 20% произошло сокращение числа сотрудников. А, увеличив финансирование, увеличили долю финансирования, в результате мы сейчас не может купить оборудование. В моем институте 75% фонда уходит на заработную плату, мы не можем купить приборы, а здание содержать стало еще тяжелее.
Мне известно, что годовой бюджет РАН на сегодняшний момент составляет 60 млрд рублей (это составляет 20% от госбюджета на науку). Мой институт из этих 60 млрд рублей получает около 500 млн рублей (в институте работает 1300 сотрудников). Остальные 500 млн мы зарабатываем грантами, хоздоговорами, мы вынуждены сдавать в аренду наши научно-исследовательские суда. Институт получает финансирование экспедиционных работ такое, что на каждое из пяти судов хватает на неделю в год. А что делать остальное время? Мы вынуждены сдавать суда в аренду и попутно проводить исследования. Естественно, мы не хотим этого делать, но другого пути нет. Многие наши проблемы происходят от ничтожного финансирования.
-С чего, по Вашему мнению, необходимо начать реформирование РАН?
Я в прошлом году предлагал проект реформирования системы управления РАН. Действительно, проблема возраста существует – у нас 546 академиков, из них только 146 - моложе 70-ти лет. В связи с этим, я предлагал не ликвидировать звание члена-корреспондента, а дать этим людям больше прав, привлечь и докторов наук к выборам новых членов академии. При этом сделать выборы многоэтапными, дать права научным советам и в участии в выборах, и в проведении экспертизы работ по программам фундаментальных наук РАН, дать права проводить конкурсы на соответствующие гранты.
Мое предложение состояло в том, чтобы выборы проводить сначала на научном совете, потом в секции, затем по отделениям, при этом важно, чтобы голоса докторов наук тоже звучали. Тогда состав будет моложе.
Сейчас, какие действия планируются в Вашем институте, чтобы донести свое мнение до людей, которые будут работать с этим законопроектом?
Во всех институтах люди возмущены, во многих институтах проходят собрания. Все институты РАН будут протестовать. Говорят, что проходят митинги. Но, я думаю, ученые, это не те люди, которые массово выйдут на митинги.
Сегодня в Институте океанологии сотрудники провели конференцию. Я не ожидал, что столько сотрудников соберется, по собственной инициативе.
Результатом стало открытое письмо – обращение ученых РАН против рассмотрения Госдумой законопроекта по реорганизации РАН. Резолюцию работы этой конференции мы направим Владимиру Путину, в Госдуму, Совет Федерации, главам фракций, мы будем собирать и подписные листы, чтобы отозвать принятие этого законопроекта.
