Ходорковский работает над фундаментальными вопросами госуправления

Немецкая газета Die Welt опубликовала интервью Михаила Ходорковского. Журналисты передали свои вопросы экс-главе ЮКОСа через адвокатов и таким же образом получили ответы бывшего олигарха. Михаил Ходорковский в интервью рассказывает о своей жизни за решеткой, о семье, о своих политических убеждениях. Оригинал интервью на русском языке публикует сайт пресс-центра Ходорковского.

«Мне небезразличны репутация и будущее моей страны. Я готов платить дорогую цену за отстаивание того, что считаю правильным для России. Да, в этом смысле я – патриот», – говорит Михаил Ходорковский, отвечая на вопрос, считает ли он себя патриотом.

Путин и Сталин одинаково понимают право

«Я читал сталинские резолюции: «предать суду и расстрелять». Я слышал Путина: «должен сидеть в тюрьме» с пояснением, что именно должен будет содержать второй приговор. «Гуманизация» очевидна. Понимание независимости суда у юриста Путина и бандита Сталина – одинаковое», – говорит Ходорковский. Экс-глава ЮКОСа подчеркивает, что Медведев , в отличие от Путина, по его мнению, человек с демократическими убеждениями, который хочет реформ. «Увы, хотеть – мало. С практическими возможностями претворить свои желания в жизнь – проблема. Результат – очевидная непоследовательность», – говорит Ходорковский.

«Путин – не коммунист, он автократ, сторонник госкапитализма. Многие европейские страны прошли через что-то подобное в начале прошлого века. Он пока избегает «крайних форм», но категорически не приемлет влиятельной независимой оппозиции, баланса сил за пределами собственного окружения. Я же сторонник именно такой модели – системы «сдержек и противовесов», включающей сильное гражданское общество. Все остальное – психологические особенности его личности», – считает герой интервью.

«Ключевой точкой для моего перехода к неприятию политики Владимира Путина стал разгром НТВ – ведущего независимого телеканала. Я не признаю и его методов борьбы с оппозицией. Он начал восстанавливать авторитарный режим, пошел в сторону госкапитализма, или, точнее, - бюрократического капитализма, основанного на «кормлении». Это отход от того, за что я боролся, находясь в команде Бориса Ельцина с 1990 года», – рассказывает Ходорковский.

«Олигархи не боролись за власть»

Михаил Ходорковский считает, что для тех, кого обычно называют «олигархами первой волны», кроме, может быть, Березовского, непосредственное получение государственной власти не являлось целью.

«Собственно, поэтому термин «олигархи» – неправильный по отношению к ним, – говорит Ходорковский. – Все-таки все мы – ельцинская команда - собирались на этапе борьбы за демократию, дрались за нее. Много раз рисковали и жизнью, и свободой, не говоря уж о благосостоянии. Конечно, мы не идеальны. Кто-то смелее, кто-то трусливей… Но чтобы действительно стать «олигархами», нужно было совсем не быть демократами. А создать самоподдерживающуюся демократическую модель ни Борис Николаевич, ни мы не успели».

Гражданская позиция Ходорковского

Михаил Ходорковский рассказал, как формировались его взгляды. «Задатки вольтерьянца у меня были с детства, а, значит, – их заложили родители. Потом повезло с ректором вуза Г.А. Ягодиным, и с человеком, рядом с которым довелось работать, – Б.Н. Ельциным. Понимание важности плюрализма мнений, уважение к альтернативной точке зрения закреплено ими. Сами же механизмы современной демократии мне показал и помог понять очень хороший человек – американский конгрессмен, бывший узник концлагеря Том Лантос», – рассказывает Ходорковский.

По его словам, о «свободной торговле» он узнал, «как и все мои сограждане», в конце 80-х годов, с выходом закона «О кооперации», «но действительному пониманию проблемы обязан правительству «младореформаторов» во главе с Егором Гайдаром».

«Современные же рыночные механизмы постигал постепенно, благодаря опыту взаимодействия с западными компаниями, от иностранных сотрудников компании, имевших большой опыт работы в рыночных условиях. Среди них – замечательный американский юрист Сара Кэри, прекрасные финансисты – француз Мишель Сублен, немец Франк Ригер, американец Брюс Мизамор и многие другие. Было у кого учиться», – говорит Ходорковский.

«Родители ненавидели советскую власть»

«Семья вообще интересная. Дед воевал в гражданскую, был большевиком. Его исключили из партии в 1924 году за венчание с бабушкой. Бабушка – из обеспеченной дворянской семьи. Ее отец остался в России после революции. Но судьба его пощадила. Мои родители ненавидели советскую власть, но от меня это скрывали. Понял я это только тогда, когда мама очень резко отозвалась о моей работе в комсомоле. И то, понял не сразу», – рассказывает экс-глава ЮКОСа о своей семье.

«Колония – не лучшее место для жизни, но гораздо лучше, чем тюрьма, где я нахожусь 6 лет из 8. Для меня были созданы «особые условия». Начальник колонии прямо сказал в суде, что ему приказали «осложнить мне жизнь». Штрафной изолятор, специальный надзиратель, – в общем, получил массу впечатлений. Один из заключенных, кого приставили за мной шпионить, ночью ударил меня ножом в лицо. Видимо, его нервы не выдержали давления. Так что не шаламовский ГУЛАГ, но и своих «удовольствий» хватало», – вспоминает Ходорковский.

«Королева Марго» и политическая психология

«Я читаю книги двух типов: фантастику и специальную литературу (кроме газет и журналов). Специальная литература – это то, что мне нужно для работы. В меньшей степени это касается уголовного дела, которое, вследствие своей заведомой абсурдности, не требует какого-то глубокого «копания». Но одновременно я продолжаю писать статьи. Сейчас занимаюсь более фундаментально вопросами государственного управления. Тема, интересующая меня давно. Более 20 лет назад даже получил соответствующее образование, но потом применял его только в области корпоративного строительства. Сейчас «появилась возможность» и вспомнить, и обобщить опыт, и посмотреть, что изменилось в науке», – рассказывает экс-глава ЮКОСа.

«Фантастика же – это хороший способ отвлечься, перенестись в другой мир, за пределами камеры. В отличие от многих нынешних молодых людей, более приученных к непосредственному восприятию «картинки» с экранов мультимедиа, мое поколение тренировало мозг к переводу текста в зрительные образы. Когда я читаю хорошо написанную книжку, то вижу не сам текст, а сразу воображаемую картинку, но, в отличие от телеэкрана, здесь я могу сам регулировать «скорость просмотра» и «глубину детализации». Да и приличных книг больше, чем приличных фильмов. Прямо сейчас я буду читать «Королеву Марго», а может, «Иствикские ведьмы» (иногда читаю несколько книг параллельно). По работе же у меня «на столе» Тойнби и сборник по политической психологии», – говорит герой интервью.

«Только вот семья…»

«Моя надежда заключается в Вере в свою страну. Мы продолжим свой путь к демократии, уважению человека и верховенству права.

Что же касается достоинства, то его сохранить сейчас несложно. Голодом и холодом теперь не морят. Моральное давление – уже привычный фон. Не обращаю внимания. Лишь фиксирую и классифицирую применяемые приемы, типа делания гадостей в день рождения или накануне праздников. Но это чисто автоматически. В общем-то мне все равно», – говорит Ходорковский.

Михаил Ходорковский считает главным на данный момент, что его поддерживает семья и те люди, которых он уважает. «Остальное гораздо менее важно. Вообще же в тюрьме тяжелее молодым, тем, у кого нет привычки к самодисциплине, кому нечего вспомнить и не о чем подумать. Нам – людям постарше – проще. Только вот семья…».