«Гетман драпу дал... Драпанул!.. Серьезно говорю»… Кажется, постановки более актуальной сегодня, чем «Дни Турбиных» не найти. Спектаклю по одноименной пьесе Михаила Булгакова в петербургском театре «Мастерская» Григория Козлова недавно исполнился год, а она продолжает собирать аншлаги.
«Европе нужна гетманская Украина как кордон от московских большевиков». Исторические совпадения – вплоть до мелочей.
«Дни Турбиных» – один из спектаклей дилогии Григория Козлова про гражданскую войну. Есть еще восьмичасовой «Тихий Дон» – театральный подвиг молодых «козлят», как называют учеников мастера театральные критики (впрочем, в самом театре к этому относятся с иронией: доменное имя сайта «Мастерской» vteatrekozlov.net).
Спектакли «Мастерской» – они не то чтобы на любителя. Они, скорее, для страждущей публики. И для неслучайной. Попасть сюда – сродни подвигу. Надо доехать до отнюдь нецентральной станции метро и долго идти по мосту через Неву. Здесь не массовый зритель, и это правильно. Часто со сцены здесь ведут слишком серьезные разговоры.
Хотя есть ощущение, что иногда заходят зрители и из соседних домов, по принципу «Рядом театр, почему бы не сходить». Иначе невозможно объяснить то количество мобильных звонков, которое раздавалось во время последних «Дней Турбиных». Впрочем, невежественная публика бывает везде, и она не может испортить впечатление от сильной постановки.
Козлов, конечно, один немногих, кто мастерски умеет разрушать границу между сценой и театральным залом. Пожалуй, еще Баргман. В «Тихом Доне» у Козлова зрители сидят практически на берегу реки и первые ряды даже укрывают специальным материалом, чтобы брызги от воды сильно не досаждали. В «Лесе» пространство спектакля не ограничивается сценой, зрительный зал разрезает подиумом, на котором также происходит действие. В «Старшем сыне» до начала повествования актеры рассказывают свои личные истории – такие же, какие могли бы рассказать пришедшие на спектакль зрители.
В спектакле «Дни Турбиных» война идет вокруг. В зале – настоящие военные, учащиеся петербургского кадетского корпуса. И они – повсюду. Не только на сцене, но и в фойе, за спиной зрителей. От их маршей содрогается пол зрительного зала. Театр «Мастерская» превращается в настоящий театр военных действий.
Актеры – как обычно у Козлова – молодежь, его ученики. И кажется, что абсолютно все – на своих местах. Но есть несколько человек, о которых хочется говорить отдельно.
В декабрьском спектакле единственную женскую роль – роль Елены Тальберг – исполняла Мария Валешная. Сложно представить, что эта актриса может играть кого-то еще. Кажется, что она создана для этой роли, что она и есть та самая Тальберг из булгаковской пьесы. И нет вообще никакого театра. Каждая эмоция – настоящая и неподдельная. Вплоть до выражения глаз. А, между прочим, напомним, эта молодая девушка играет роль женщины, которая потеряла брата и разводится с мужем. И вообще-то кругом война. Валешная – Тальберг – безусловная удача спектакля.
Отдельных слов застуживает Евгений Шумейко. В разных составах ему достаются разные роли в пределах одного спектакля, но вот в декабрьском он был за младшего из братьев Турбиных. Впрочем, ему не привыкать – в «Старшем сыне» он – тоже младший брат. Этот молодой актер чрезвычайно органичен и харизматичен. Одной репликой, одной интонацией способен заставить зал улыбнуться. Даже если беспросветно.
Было бы неправильно прекратить перечисление молодых актеров – еще раз подчеркнем, что все на своих местах, – но в спектакле занято несколько десятков человек, включая кадетов. И все же еще несколько имен… Это и Максим Фомин в роли Алексея Турбина, и Арсений Семенов в роли Шервинского, и Николай Куглянт в роли Пьеро, и Илья Шорохов в роли Лариосика, и Андрей Гаврюшкин в роли слуги…
Впереди – новогодние праздники и каникулы. Наверное, не самое подходящее время для серьезных разговоров, хотя финальная сцена в пьесе – как раз-таки предновогодняя, но уж больно страшны совпадения. Сцена «Мастерской» во время каникул главным образом будет отдана под детские спектакли. А следующий показ «Дней Турбиных» запланирован аж на 30 января. И что-то подсказывает, что к тому времени спектакль, увы, не потеряет своей актуальности:
« – Господа, сегодняшний вечер — великий пролог к новой исторической пьесе.
– Кому — пролог, а кому — эпилог».
