Внеконкурсные показы ММКФ готовят публике массу сюрпризов. Здесь можно налететь на худшего режиссера современности в компании депутата из светской хроники, подавиться винегретом из волков или увидеть гомерически смешной костюм для защиты от ураганов.
На входе в кинотеатр «Октябрь» я случайно встретил Уве Болла. Официально худший режиссер современности приехал в рамках гала-премьер (у программных директоров ММКФ зубодробительное чувство юмора), он представлял свою биографию великого немецкого боксера «Макс Шмелинг». Так вот маэстро выходил из дверей «Октября», с одной стороны от него шла длинноногая шатенка, явно русская, судя по ее недовольному лицу, с другой -- депутат Алексей Митрофанов. Болл, не сбавляя шага, попенял мне, что я не смотрю его новый фильм, впрочем, это было и невозможно: на премьере, как сообщил он, не работала трансляция перевода. Но такое, в сущности, и надо смотреть и слушать в оригинале. Лучше, впрочем, вообще не смотреть и не слушать.
После встречи с Боллом подумалось, что главный секрет ММКФ -- один и тот же из года в год. Лучший фильм фестиваля всегда идет на третьем этаже «Октября» в японском кафе. Там круглосуточно крутят на большой плазме «Порко Россо», одну из самых удачных лент про мачо, военных картин, фильмов воспитания и фильмов выбора, причем это мультик и его главный герой -- свинья-летчик. Надо было, конечно, сразу идти туда, а не на «Воина и волка». Синопсис обещал китайское фэнтези с боевыми искусствами: сражения на границе империи, волки-оборотни и проклятые племена. Это и правда оказалось красиво снятое кино с хорошими актерами, но человек, который его монтировал, зачем-то снабдил каждую сцену флешбэками и каждый эпизод повторил два раза. Включая, например, изнасилование главным героем девушки, любовник которой непременно должен стать волком. Из-за этого воины, волки-оборотни, генералы, варварские принцы и луноликая проклятая красотка перемешались в такой адский винегрет, что захотелось вслед за боссом спецслужб из фильма «После прочтения сжечь» приказать: «Доложите, когда во всей этой фигне появится смысл!»
Смысл появился в субботу. В рамках документальной программы «Свободная мысль» показали фильм «Согласные на все исправляют мир» -- псевдодокументалку про двух то ли политических активистов, то ли современных художников, которые обманывают человечество, чтобы сделать добро. Они заводили фальшивые официальные сайты больших корпораций, дожидались, пока их пригласят в прямой эфир или на конференцию и, допустим, обещали от имени большого химического концерна исправить последствия чудовищной аварии на химическом заводе в Индии и потратить на это 12 млрд. Или от имени «Эксон» сообщали о разработке нового топлива «Виволеум» из трупов людей, которые все равно скоро умрут от глобального потепления. Или от имени корпорации «Халлибертон» презентовали гомерически смешной костюм для защиты от ураганов, стихийных бедствий и терактов. Еще на их счету выпуск фальшивого номера «Нью-Йорк Таймс» только с хорошими новостями: война в Ираке закончилась, доходы от национализированной нефтянки пошли на борьбу с изменениями климата и голодом, Буш арестован етс. Этих самых Yes Men то воспринимали всерьез там, где они доводили свою идею до полного гомерического абсурда, то обвиняли в том, что они дают народу ложные надежды, то просто выводили с конференций и саммитов под локоток, но во всем мире простые люди радовались и одобряли их действия. Самая злая шутка была сыграна с ультралиберальными рыночными экономистами, последователями Милтона Фридмана: у них Yes Men спросили, на каком фоне они хотели бы выступать (жертв снимали перед голубым экраном). Один усатый господин захотел такой фон, на котором свободные мужчины занимались бы тем, к чему лежит их душа, -- ему подобрали репродукцию художника по имени Том ов Финланд, махровый садогомокитч с накачанными торсами, усами и кожаными фуражками…
«Согласные на все исправляют мир», конечно, неосоциалистическая агитка, но это крутое кино, оно смешное и не отпускает ни минуты. Здесь есть тот же фокус, что и в «Выходе через сувенирную лавку»: это такая документалка, в которой не понимаешь заранее, какие события документируются, а какие были срежиссированы и что тут важнее, сама деятельность, рассказ о ней или конечный результат на пленке, ради которого все, собственно, и затевалось.
