Стратегии российских бизнес-школ неэффективны. Их исследовательская деятельность требует пересмотра, схемы взаимодействия с бизнесом не выработаны. Более того, они работают вне правового поля, признают сотрудники бизнес-школ.
Выводы о неэффективности российского бизнес-образования делает декан Высшей школы менеджмента ГУ ВШЭ Сергей Филонович в докладе, который будет представлен во вторник.
Он отмечает, что все российские бизнес-школы, за исключением «Сколкова», на несколько порядков уступают западным по финансовым возможностям. Кроме того, ни одно подобное учреждение не входит в мировые рейтинги. Бизнес-образование не рассматривается как инфраструктурный элемент бизнеса. В бизнес-школах не хватает квалифицированных преподавателей, а студенты вынуждены учиться по вечерам, без отрыва от основной работы.
Сергей Филонович называет преимущества ведущих бизнес-школ мира, таких как Harvard и IMD: это глобальный характер школ, международное присутствие, тесная связь с бизнесом, практически ориентированные исследования.
В исследовании делается вывод, что догоняющие стратегии нашего бизнес-образования неэффективны. «Школы, расположенные при университетах, должны рассматриваться вузами не только как источник дополнительного дохода. В исследованиях и образовательных программах бизнес-школ необходимы инновации», -- говорит автор отчета.
Сергей Мясоедов, ректор Института бизнеса и делового администрирования АНХ при правительстве, называет проблемой российского бизнес-образования отсутствие правового поля. «Термин «бизнес-школа» нелегитимен, -- говорит он. -- Все нормативы регулируются требованиями к первому высшему образованию. Когда требования к посещаемости, к учебникам, к степеням и званиям профессоров вместо практического опыта консультантов начинают не совпадать, бизнес-школам приходится очень трудно. Потому что проверяющие чиновники не понимают, что это такое».
Еще одна проблема -- отсутствие серьезной финансовой базы. При зарубежных школах существуют целевые фонды. «У нас они пока есть только при «Сколково» и в Высшей школе менеджмента СПбГУ, но это в основном политические решения, -- говорит Сергей Мясоедов. -- В остальных школах они если и есть, практически эти фонды не работают. Соответствующий закон принят, а подзаконные акты нет, и реально запустить спонсорскую поддержку бизнес-школ невозможно», -- говорит он.
«Третья проблема в том, что государственные университеты устраивают из бизнес-школ дойных коров -- мало того, что не помогают, но еще стараются всячески забирать деньги», -- добавляет Сергей Мясоедов.
По его словам, сейчас 10-15 лучших российских бизнес-школ может конкурировать с европейскими и американскими «середняками», замыкая рейтинг лучших 50-60 бизнес-школ мира. Но для выхода на принципиально новый уровень необходима правовая база.
«Нужно устранить бюрократические барьеры на инициативы бизнес-школ, вывести их из-под жесткого госрегулирования, помочь переподготовить новую генерацию преподавателей, поскольку сейчас они стареют, а молодежь не идет в образование, так как в бизнесе платят больше, -- объясняет Сергей Мясоедов. -- Нужно, чтобы государство не помогало, а создавало правовое поле и чтобы бизнесмены поняли, что они должны помогать школам, так как в них растут те, кто будет работать на их предприятиях и кто пойдет в новую генерацию российского бизнеса».
По словам генерального директора школы менеджеров «Арсенал» Виталия Булавина недостатки российского бизнес-образования резко обнажились во время кризиса.
«В странах с развитыми рыночными отношениями в такое время все стремятся переучиваться, -говорит он. - Первый рост популярности программ МВА в мире произошел именно в 30-е годы. У нас же бизнес-школы потеряли больше половины кандидатов на обучение. Если до кризиса они жили относительно спокойно и быстро росли, то сейчас это закончилось».
По его словам, наши бизнес-школы еще с 90-х годов страдают от чрезмерной теоретизированности учебных программ и отсутствия системности.
«Бизнес-образование традиционно создавалось практиками для практиков. В России же оно слишком академично в плохом смысле этого слова - создается для практиков, но теоретиками», - отмечает Виталий Булавин.
