Строительство иннограда в подмосковном Сколкове должно сопровождаться созданием «виртуального Сколкова» - настроенностью на инновации во власти, убеждена Эстер Дайсон, основатель фонда EdVenture и советник сколковского проекта. При таком подходе можно обойтись и без налоговых льгот.
- Вы верите в успех проекта «Сколково»?
-- С одной стороны, Сколково -- это просто здания и деньги, вложенные для того, чтобы компании были в одном месте и занимались исследованиями. Для того чтобы проект был успешным, нужно, чтобы было «реальное Сколково» и «виртуальное Сколково», которые на самом деле необязательно должны быть физически в одном месте. «Виртуальное Сколково» -- это позиция государства по отношению к предпринимателям, к исследованиям, к выбору инноваций и извлечению из них пользы. Это другая сторона, и она действительно очень интересна и важна. Задача в том, как создать эту виртуальную среду вокруг зданий и денег в Сколкове.
-- Зачем запускать этот проект, если есть уже работающие наукограды?
-- Даже сама стройка волнует инвесторов, проект привлекает их внимание. Именно это важно, не здания сами по себе.
-- Считается, что это будет национальный аналог Кремниевой долины.
-- Нет, Кремниевая долина уникальна. Никто не может создать другую Кремниевую долину. Это должно быть что-то специально для России. Нужно не только сверху вниз, но и снизу вверх создавать предпринимательство. Предпринимателям нужно развиваться самостоятельно. Люди должны видеть – это не нанотехнологии или что-то такое же экзотическое, -- это реально меняет мою жизнь. Становится легче выйти в сеть и получить разрешение на строительство нового здания, становится легче определить моих детей в институт, для женщин из дальних городов становится возможным получать модную одежду так же быстро, как и всем остальным. Люди говорят: я хочу, чтобы мой ребенок занялся наукой и стал инженером, я хочу стать частью новой экономики, потому что это приносит мне реальный доход. Это не абстракция, это реальность. Когда у нас будет поддержка людей, больше людей будут становиться предпринимателями. Такое не происходит за три месяца.
-- Что вы думаете о рисках коррупции в проекте? И вообще о коррупции в России?
-- Как и все, я думаю, что коррупция в России -- это плохо. Другой вопрос – как вы можете остановить это и в особенности как с ней бороться в Сколкове. Первая вещь, которую следует понять: необходимо быть готовым покинуть проект, как только вы поймете, что что-то идет неправильно. Я не просила эту работу, и я готова расстаться с ней. Но пока меня не попросят покинуть проект, я буду делать только то, что считаю правильным. Я считаю правильным вопрос о прозрачности. Суть Сколкова в прибыльности. Если все будет прозрачно, люди будут видеть конкретные деньги по конкретному контракту. Нужно создать место, где люди хотели бы работать. И это нужно сделать не только в Сколкове, но и по всей России.
-- Были слухи о том, что вы входили в short-list претендентов на управление проектом.
-- Да? Мне не говорили об этом. Думаю, это просто слух.
-- Вы не видели этот short-list?
-- Нет. Сейчас это Крейг Баррет и Виктор Вексельберг.
-- Что вы думаете о назначении Крейга Баррета на должность сопредседателя наблюдательного совета?
-- Это отлично. Он был CEO большой компании, он хорошо знает Россию, не занят сейчас другой работой. Я знаю его и могу сказать, что он, несмотря на возраст, все еще очень активен. Его жена три месяца провела в том же Звездном городке, что и я, готовясь к полету в космос. Учитывая это, можно сказать, что Крейг будет достаточно полезен для проекта, поскольку уже знаком со страной не понаслышке.
-- Вы лично готовы инвестировать в Сколково?
-- У меня есть только собственные деньги, и это единственный капитал, которым я могу распоряжаться. Поэтому в случае со Сколковом мои инвестиции менее интересны, чем мои связи и мои советы. Еще одна вещь, которой я могу быть полезной, -- я могу привести в проект хороших людей. Я получаю множество резюме, которые могу перенаправить тем, кто занимается подбором кадров для Сколкова. Возможно, я буду инвестировать средства в какие-то компании, которые появятся в Сколкове, в стартапы. На этой неделе мы увидели несколько интересных проектов. Сейчас у меня не очень много свободных денег -- около $100 тыс., а в масштабах Сколкова это капля в море. Там должно быть много маленьких компаний, пусть даже с капиталом в $50 тыс.
-- Какие инвесторы готовы вложить средства в Сколково?
-- Russia Partners собирается вложить $250 млн в компанию, занимающуюся созданием data-центра, который, вероятно, станет центром управления Сколковом.
-- Не думали о том, чтобы продать часть своего бизнеса, а вырученные деньги использовать для проектов в Сколкове?
-- Поймите, я не венчурный фонд. Я могу способствовать тому, чтобы мои компании приняли участие в проекте. Но у меня нет $1 млрд, я инвестирую свое время, и для меня оно более ценно.
-- Вы встречались с Владиславом Сурковым и Дмитрием Медведевым. Расскажите о своих впечатлениях от этих встреч.
-- Мы услышали там то, что знали и раньше. Но смотрите: что-то сказали мы, что-то нам ответил Медведев -- и вот уже происходит событие, инвестируются $250 млн. Отношение к проекту улучшается, люди начинают задумываться, как справиться с поставленными задачами. Ничего такого, после чего хотелось бы схватиться за голову с криком «Боже мой!», сказано не было. Вопросу стало уделяться больше внимания, стали приходить иностранные инвесторы. Очевидно, что проект становится важным для все большего числа людей. Но в какой-то момент это должно стать важным для всей страны. Бизнес -- это не олигархи, добывающие нефть и продающие ее иностранцам. Бизнес – это люди вроде меня, которые создают продукт благодаря тому, что правительство дает нам для этого свободу действий.
-- Кремль на правильном пути?
-- Да. Много ошибок может быть совершено, главное -- нужно не забывать о максимальной открытости, прозрачности. Если была сделана ошибка, люди должны знать об этом -- что именно, во сколько это обошлось. Эффект будет лучше, чем если они вдруг узнают о том, что случилось, спустя три года. Ошибки будут -- но их не нужно скрывать и их нужно исправлять.
-- Какие задачи в Сколкове считают первоочередными?
-- Проект находится на очень раннем этапе сейчас. Вексельбергу и Баррету нужно нанять кого-то, кто будет заниматься текучкой в Сколкове, ежедневной рутиной. Надеюсь, это будет человек, для которого важна открытость.
-- И кого вы им порекомендовали?
-- Не могу вам этого сказать. Но я постоянно думаю над этой задачей, поскольку считаю ее очень важной.
-- Налоговые послабления необходимы для такого проекта?
-- Я не большой фанат налоговых льгот. Думаю, если они есть, то они должны быть для всех, не только для Сколкова. С другой стороны, если так можно привлечь людей в Сколково, может, оно стоит того. Но опять же, это должно делаться открыто, равные преимущества должны быть у всех участников. Сколково необходимо, потому что хорошие начинания нужно сконцентрировать в одном месте, чтобы они могли расти и развиваться. Если вы посадите на улице один цветок -- он умрет. Посадите десять цветков в парке -- люди не будут их топтать, они будут защищены. Поэтому сначала -- посадить цветы в парке, а потом уже можно сажать их повсюду. Вот в чем цель Сколкова.
