Платон Лебедев приступил к суду над следователями

В четверг у входа в Хамовнический суд посетителей встречал одинокий молодой человек с плакатом, на котором была фотография Михаила Ходорковского и требование немедленно его освободить. Одиночный пикет не был связан с каким-то особенным этапом процесса – молодой человек пояснил, что движение «Солидарность» еженедельно устраивает пикеты по четвергам или пятницам – в зависимости от того, есть ли в этот день заседание.

Навстречу Лебедеву

Между тем на самом процессе обвинение ответило на ходатайства и заявление Платона Лебедева. На прошлом заседании подсудимый попросил суд обязать прокуроров представить доказательства его вины, а также приобщить к материалам дела ГОСТы, в которых дается определение скважинной жидкости. В своем заявлении Лебедев обвинил следователей Валерия Алышева и Салавата Каримова, которые создали настоящее дело, в преступлениях – фальсификации обвинения, подлогах, злоупотреблении служебным положением и попросил возбудить в их отношении уголовное дело.

Прокуроры оснований для удовлетворения ходатайств не нашли, а заявление о преступлениях следователей, по их словам, «не может быть принято судом». Судья Виктор Данилкин согласился с гособвинителями только отчасти – он не стал обязывать прокуроров представлять доказательства, но ГОСТы к делу приобщил, а заявление Лебедева пообещал отправить в Следственный комитет при Генпрокуратуре. Адвокат Лебедева Елена Липцер восприняла решение судьи скептически. «Мой подзащитный уже делал заявления о преступлениях следователей, суд направлял их в Следственный комитет, но до настоящего времени никакой информации по тем заявлениям мы не получили», – пояснила адвокат Лебедева Infox.ru.

Удовлетворив второе ходатайство, суд фактически признал существование скважинной жидкости. Споры по поводу этого вещества в Хамовническом суде ведутся уже год. По словам подсудимых, в обвинительном заключении понятия нефть и скважинная жидкость перепутаны -- их обвиняют в хищении то одного, то другого. Ходорковский уверял суд, что вещество, добываемое из скважины – это не нефть, а скважинная жидкость. Чтобы она стала нефтью, ее надо очистить от воды и солей, и на выходе нефти получится в три раза меньше по сравнению с объемом добытой жидкости. Для подтверждения его слов адвокаты даже пронесли в зал две банки – одну с нефтью, другую со скважинной жидкостью, чтобы представить их суду и показать, что они отличаются даже визуально. В то же время свидетель Рыбин, бывший управляющий нефтяной компании и давний враг Ходорковского, в своих показаниях уверял, что понятие «скважинная жидкость» подсудимый придумал исключительно для того, чтобы оправдать снижение цены на нефть (именно закупку нефти по заниженным ценам прокуроры расценивают как хищение). После приобщения ГОСТов к материалам дела вопрос со скважинной жидкостью должен быть закрыт.

Сам себе прокурор

После обсуждений ходатайств свое многодневное выступление продолжил Михаил Ходорковский. Он зачитывал утверждения, содержащиеся в обвинительном заключении, и пытался понять, что бы они могли значить. По словам подсудимого, в материалах дела нигде не указаны его конкретные действия, которые он мог бы оспорить. Из-за этого Ходорковский был вынужден сам строить предположения, что подразумевает обвинение под тем или иным утверждением, и сам же старался на них отвечать.

«Ходорковский и организованная группа обеспечили приобретения права на стратегическое и оперативное управление компанией ЮКОС», – прочитал строку из обвинительного заключения Ходорковский. По его словам, эта фраза противоречит другой, где сказано, что права на управление у него были. Но куда большая проблема, по мнению Ходорковского, в том, что его конкретные действия нигде не указаны, поэтому ему остается только предполагать, в чем именно его обвиняют. «Если обвинение имело в виду, что акционер имеет предусмотренные законом права в отношении акционерного общества, то да, несомненно, такое право я в связи с приобретением акций и последующим назначением меня исполнительным руководителем получил. Если подразумевается, что я каким-то образом преступным путем захватывал это право у законных руководителей, то нет, никаких подобных действий я не делал», – фантазировал на тему обвинительного заключения Ходорковский.

Подсудимый также зачитал обвинение в том, что он распределил роли между членами организованной преступной группы. Он напомнил суду, что о факте создания ОПГ обвинение нигде не сообщает, так что постоянное использование этого словосочетания – «пустое прибалтывание юридического термина». Кроме того, по словам Ходорковского, по этому делу никто кроме него и Лебедева не обвиняется. Почему в таком случае другие руководители ЮКОСа названы членами организованной группы – не понятно.

Наконец, в обвинительном заключении сказано, что Ходорковский согласовал план хищения акций «Восточной нефтяной компании» с бывшим юристом ЮКОСа Дмитрием Гололобовым. «Какое-то мое действие оценено как согласование хищения. Но оно не описано», – отметил Ходорковский и снова начал фантазировать. Подсудимый объяснил, что, если речь идет о личной встрече с Гололобовым, на которой произошло согласование, то это невозможно, поскольку до 2002 года он с ним практически не встречался. Никакими письменными документами согласование этого плана также не подтверждается. «Может быть, они предполагают возможным фактом одобрения наше телепатическое общение? – съязвил Ходорковский. – Он мне без личной встречи и материальных носителей доложил о плане, а я его также, без материальных носителей и личной встречи, одобрил. Может быть. Но указания на это нет».

Ходорковский, правда, опасается, что выбранная им стратегия защиты от собственных предположений окажется ненадежной. «Я не удивлюсь, если в прениях прокурор Лахтин скажет, что у него были совершенно другие идеи, но я защищаться и давать показания уже не смогу», – пожаловался подсудимый.