В России решается вопрос о смертной казни. Но вердикта Конституционного суда ждут не столько политики, сколько преступники, приговоренные к расстрелу, и родные их жертв. Пострадавшие жаждут мести, а сами смертники относятся к казни философски: одни считают «убийством, хоть и узаконенным», другие -- «естественным ответом» за свои поступки.
До конца года Конституционный суд РФ огласит свое решение относительно действия моратория. Десять лет назад суд постановил, что в России смертная казнь не может применяться до тех пор, пока во всех регионах страны не будет действовать суд присяжных. Так вступил в силу мораторий на смертную казнь. С 1 января 2010 года в Чечне вводится суд присяжных. Это последний российский регион, в котором этого института пока не существует. Соответственно, мораторий 1999 года потеряет силу. Так что теперь Конституционный суд должен принять новое решение о смертной казни.
Конституционный суд может продлить мораторий, сославшись на протокол №6 Совета Европы. Россия подписала его, но не ратифицировала. Но суд может отменить мораторий, и тогда решение о судьбе смертной казни перейдет под ответственность законодательной власти -- либо высшая мера будет отменена окончательно, либо, если этого не произойдет, снова начнет исполняться.
Продление моратория, скорее всего, не приведет к каким-либо серьезным последствиям. В то же время более резкие шаги, такие как отмена моратория или полная отмена смертной казни, могут привести к критике российских властей либо внутри страны, либо за ее пределами.
По мнению вице-президента Центра политических технологий Алексея Макаркина, российские власти намеренно не идут на законодательное решение проблемы смертной казни, оставляя этот вопрос Конституционному суду. «Конечно, это решение будет не очень выигрышным для власти. В среднем около 70% населения России за смертную казнь. Правительство, которое внесет этот протокол на ратификацию, не получит поддержки населения», -- уверен Макаркин. В то же время Конституционный суд, который не является выборным органом, от мнения населения не зависит.
С другой стороны, считает Макаркин, российские власти «придерживают» отмену смертной казни в качестве аргумента в российско-европейских отношениях. «Если нам надо будет с Европой что-то обменять, то российское правительство ратифицирует протокол», -- считает политолог.
В отличие от Макаркина депутат Госдумы от «Единой России» Сергей Марков считает, что торга с Европой не будет. По его мнению, смертная казнь -- это не уступка России. «Проблема смертной казни -- это проблема признания России «своей» или «чужой» для Европы», -- считает Марков. В целом, по мнению политика, такой сценарий приведет к некоторому улучшению отношений России и Европы.
Восстановление же смертной казни грозит серьезным ухудшением отношений с Европой. В первую очередь Россия должна будет покинуть Совет Европы: сотрудничество между Россией и ЕС будет осложнено, уверен Сергей Марков. По словам Алексея Макаркина, исключение России из Совета Европы со временем может привести к тому, что россияне потеряют возможность подавать иски в Страсбургский суд по правам человека.
Но возвращение смертной казни сыграет отрицательную роль и внутри страны. По мнению политолога, это приведет к повышению кровожадности населения. «Общественность начнет требовать все большее количество составов преступления, за которые дают смертную казнь», -- уверен Макаркин.
Решение Конституционного суда -- важное событие для внутренней и внешней политики России. Но в наибольшей степени оно беспокоит тех, кого коснется непосредственно -- заключенных тюрем для пожизненного лишения свободы. Преступники, которые до 1996 года были осуждены на смертную казнь, но не были расстреляны, надеются, что для них любое законодательное решение о смертной казни приведет к пересмотру приговоров. Эти надежды связаны с тем, что их приговор был вынесен по старому Уголовному кодексу, а он не предусматривал возможности пожизненного лишения свободы. Максимальный срок заключения по нему -- 15 лет, высшая мера наказания -- расстрел. Этих людей приговорили к казни, но в 1996 году расстреливать осужденных перестали, и они были переведены на ПЛС.
Осужденные считают, что если их осудили по прежнему УК, то и пересматривать дело должны по нему же. Соответственно, максимальный срок заключения, на который их могут перевести, -- 15 лет.
Насколько обоснованы эти надежды, зависит от того, как именно осужденных переводили со смертной казни на ПЛС. По этому вопросу единого мнения нет. Бывшая судья Конституционного суда Тамара Морщакова рассказала Infox.ru, что приговоренным к смертной казни заменяли приговор различными способами. Кого-то переводили на ПЛС через помилование, другим приговоры пересматривал вышестоящий суд. По этой причине, считает Морщакова, у одних осужденных право на пересмотр приговора появиться может, а у других -- нет.
Депутат Госдумы от «Единой России» Павел Крашенинников, который в конце 1990-х годов занимал должность министра юстиции, уверяет, что замена высшей меры на ПЛС проходила исключительно в форме помилования. «Мы рассмотрели 800 с чем-то дел. Каждый акт о помиловании подписывал Борис Ельцин. Другого способа замены высшей меры не было», -- уточнил он.
По словам Крашенинникова, оснований для пересмотра приговора бывшим смертникам нет, так как закон не имеет обратной силы в случае ужесточения приговора. Если же новый кодекс предусматривает смягчение наказания, то во время рассмотрения дела используют его. Так как приговоренным к смертной казни ее заменили на более мягкий приговор -- пожизненное заключение, оснований для пересмотра дела у них нет, уверен политик.
