Глава инвестфонда TPG не верит в российскую экономику

«Большие сделки вернулись, - заявил Дэвид Бондерман. - Теперь существует реальная возможность заключить сделку ценой в 10-15 миллиардов долларов. Возможно, вам это и не захочется делать. Возможно, вам это и не следует делать. Но средства для этого имеются». По словам миллиардера, деньги на сделки с участием частного акционерного капитала иссякли во времена финансового кризиса, а процесс восстановления пока породил лишь небольшие соглашения. Однако тенденция такова, что в скором времени настоящим «хитом сезона» станут развивающиеся рынки, на которых публичное предложение акций станет куда более популярным видом сделок, чем в последние годы. Лидером подъема Дэвид Бондерман называет Китай, а движущей силой — становление в развивающихся странах среднего класса.

В своем выступлении глава TPG говорил о КНР, Бразилии, Португалии, Греции и даже Турции, но ни словом не обмолвился о России. Уже после официальной части, в неформальной обстановке, Бондерман дал понять, почему российский рынок не кажется ему привлекательным.

Напомним, что фонд TPG Capital несколько лет вынашивал планы инвестирования в российскую экономику. Объектом для вложения средств должен был стать банк ВТБ. Об этих намерениях фонд объявил в 2009 году, став для России после этого потенциальным стратегическим инвестором. Дэвид Бондерман даже встречался с Владимиром Путиным, который пожелал ему успехов в работе на местном рынке. И когда в прошлом году было объявлено о приватизации 10% акций ВТБ, ни для кого не стало сюрпризом, что TPG выразил желание купить этот пакет. Фонд обязался сформировать пул инвесторов, которые должны были принять участие в сделке стоимостью более $3 млрд.

Однако за считанные дни до предполагаемой сделки неожиданно стало известно, что TPG отказывается вкладывать средства в ВТБ. Вместо того чтобы вложить в экономику России $3 млрд, фонд согласился выделить на приобретение мизерного пакета в 0,3% лишь около $100 млн. В свою очередь, Россия отозвала свое предложение Дэвиду Бондерману войти в наблюдательный совет банка. По крайней мере, его кандидатура так и не была представлена в установленный срок. Согласно положению о порядке подготовки, созыва и проведения общего собрания акционеров ВТБ, это возможно было сделать до конца февраля.

Некоторое время о мотивах, побудивших TPG отказаться от сделки, можно было только гадать. Высказывались различные предположения — в частности, речь заходила о скандальной истории с захватом сети гипермаркетов «Лента». Подробности этой истории, в которую вольно или невольно оказался вовлечен фонд TPG, просочились и в западную прессу. Из публикаций явственно следовало — TPG в альянсе с ВТБ осуществляют рейдерский захват предприятия. Эта информация стоила американскому фонду репутационных потерь в международных деловых кругах. Многие аналитики высказывали предположение, что история с «Лентой» стали причиной отказа TPG иметь в дальнейшем дела с ВТБ.

Собственно, именно эту версию косвенно подтвердил Дэвид Бондерман в кулуарах берлинской конференции по вопросам прямого частного инвестирования. Отвечая на вопрос о перспективах дальнейшего сотрудничества с ВТБ, он заявил: «В совет директоров этой помойки я войду только в том случае, если меня об этом лично попросит Владимир Путин». Очевидно, что это сценарий практически исключен, поэтому слова Бондермана можно воспринимать как категорический отказ работать в дальнейшем с ВТБ.

Стоит отметить, что Дэвид Бондерман известен в деловых кругах своими резкими и зачастую некорректными высказываниями. Например, на той же конференции в Берлине он сказал, что когда по улицам той или иной страны ходят войска, для инвесторов это самое выгодное время — государство продает дешево, а значит нужно покупать. Впрочем, какими бы радикальными не были высказывания главы TPG, обычно они весьма точно отражают суть происходящего. По-видимому, глава TPG решил последовать примеру своего бывшего подчиненного Джеффри Финка, который руководил московским офисом компании, но ушел с поста в прошлом году, так как не видел необходимости в силовых действиях в отношении «Ленты». По его мнению, это могло сделать невозможной дальнейшую работу TPG в России. В тот момент высшее руководство не прислушалось к аргументам Финка, в связи с чем он демонстративно оставил свой пост и переехал на новую работу в Дубай.

Конечно, российская сторона еще может уговорить своих американских партнеров продолжить сотрудничество. Вопрос только в том, захочет ли она это делать. Судя по всему, нет. Беспорядки на Ближнем Востоке показали всему миру, каким значительным может быть влияние крупных корпораций на политические процессы в той или иной стране. Вице-премьер РФ Игорь Сечин в своем интервью Wall Street Journal прямо обвинил в «манипуляции народной энергией» в Египте менеджеров Google. Чиновник намекнул на причастность к событиям в стране менеджера компании Ваиля Гонима, который анонимно завел страничку в Facebook, собрав с ее помощью тысячи сторонников египетской революции.

Вскоре после этого громкое заявление сделал и Дмитрий Медведев. Он сказал, что некие силы могут попытаться использовать подобные технологии и России. «Такой сценарий они и раньше готовили для нас, а тем более они сейчас будут пытаться его осуществлять – в любом случае этот сценарий не пройдет», – заявил президент. Очевидно, что российские власти стали пристально наблюдать за деятельностью крупных международных корпораций в России. Таких как TPG, например. Ведь деятельность компании в России можно рассматривать, в том числе, как подготовку к организации массовых беспорядков. На примере силового захвата «Ленты» сотрудники фонда могли изучать уровень коррупции в силовых структурах, взаимодействие различных ветвей власти, систему передачи команд между МВД, ФСБ, региональными властями. В конце концов, история «Ленты» показала, что для захвата одного ключевого объекта необходимо совсем немного, особенно когда правоохранительные органы не могут разобраться, на чьей они стороне.

Конечно, у TPG может и не быть планов по реализации в России ближневосточного сценария. Но гарантировать это сегодня не осмелится никто. Поэтому решение российских властей держать крупные западные компании подальше от основных активов, если такое решение действительно было принято, выглядит вполне разумным. По крайней мере, эту позицию в нынешних условиях можно понять.