Двадцатилетие театра «Школа современной пьесы» Иосиф Райхельгауз отметил премьерой спектакля по пьесе Евгения Гришковца «Дом». Спектакль сделан в жанре ток-шоу. Два часа подряд по зрительному залу ходит телеведущий Александр Гордон. Он называет себя врачом, заглядывает зрителям в рот, меряет давление и просит одолжить ему денег на покупку недвижимости. Вечер среди друзей и пациентов доктора Гордона провела корреспондент Infox.ru Алла Шендерова.
Евгения Гришковца можно считать одним из родоначальников всей нашей новой драмы. Не той, где про наркоманов и убийц (она скроена по западному лекалу), а той, что про обычных людей от 30 и старше: с общим советским детством -- вечным ожиданием мультиков и мечтой о велосипеде, и заветным дембельским альбомом в юности.
В конце 90-х взамен насквозь фальшивым интонациям и поставленным голосам очередных народных артистов со сцены зазвучал сипловатый голос человека, торопливо и путано подбиравшего слова, чтобы рассказать о своих переживаниях, в которых каждый сейчас же узнавал переживания собственные. Поначалу камерные, а потом и огромные залы дружно хохотали до слез, внимая рассказам Гришковца о том, что рисованные мультики ему всегда нравились больше кукольных, и как не хочется, но надо есть собаку, если ее приготовил твой армейский товарищ.
Нащупав, казалось, удивительно искреннюю и интеллигентную интонацию, Гришковец сумел стать близким другом самых разных зрительских кругов: от преуспевающего бизнесмена до продвинутого программиста и совсем не продвинутой домохозяйки. Так выходили спектакль за спектаклем, книга за книгой, диск за диском, главное в которых - не суть высказывания, а раз и навсегда закрепленная интонация. Посмотрев спектакль "Дом" понимаешь, что сути, то есть художественной цели, у автора пьесы не было вовсе.
Между долгом и чувством
В пьесе «Дом» Гришковец делает то же, что и раньше -- описывает реальные события своей нынешней жизни, предлагая нам узнать в ней свою. Однако ничего, кроме недоумения, в публике это не рождает. Дело даже не в том, что вовсе не каждый зритель, пришедший на премьеру в театр Иосифа Райхельгауза, может позволить себе такую мечту. А в том, что мечтать герою Гришковца, как выясняется, больше не о чем.
В прологе 45-летний преуспевающий частный врач Игорь заявляет, что все у него в жизни уже было: жена, дети, первая машина, первая квартира, а вот теперь, наконец, появилась мечта -- купить дом. Поскольку Игорь -- лирический двойник автора, то, по мнению театра, доверять эту роль рядовым актерам нельзя -- нет у них необходимой творческой и душевной широты. В спектакле «Школы современной пьесы» Игоря по очереди играют телеведущий Александр Гордон и бизнесмен Борис Вайнзихер. Говорят, последний в этой роли очень похож на самого автора. Но и в исполнении Гордона герой «Дома» смотрится благородно. А когда молчит, и впрямь похож на нереализованную светлую личность -- вроде чеховских героев-неудачников, дяди Вани или Иванова. Он и монологи произносит, словно позаимствованные у дяди Вани (что-то вроде «Из меня мог бы выйти Шопенгауэр…»). С одной только разницей: герой Чехова потратил жизнь на сохранение чужого дома, из которого его же теперь и гонят. А Игорю просто надоело жить в многоэтажке, однако за покупку квартиры он еще не расплатился и потому не может взять новый кредит. Автор же так и норовит выдать материальные запросы за нравственные муки: герой обходит знакомых с протянутой рукой и страшно обижается, когда друзья-бизнесмены не дают в долг.
Какая на вас рубашечка!
Чтобы плотнее вовлечь зрителей в этот конфликт между долгом (то есть заемом денег) и чувством, Иосиф Райхельгауз ставит свой спектакль не на сцене, а в зале. В прологе он демонстративно закрывает на пустой сцене занавес. Стало быть, все происходящее не игра, а жизнь. Расставив с помощью художницы Марии Трегубовой зрительские кресла в хаотическом порядке и рассадив актеров среди публики, он вешает по стенам экраны, позволяющие видеть то, что происходит у вас за спиной. Однако разнообразия и жизнеподобия зрелищу это не прибавляет. На экране одно и то же: Игорь либо просит у друзей денег, либо жалуется на них жене. К друзьям герой обращается с одной и той же занудливой интонацией капризного мальчика. С женой обменивается оригинальными фразами вроде: «У нас с тобой все будет хорошо». Зато как поэтичен его монолог, когда он говорит о первой своей машине! Или когда замечает кому-то из публики: «Какая на вас рубашечка!»
Скажи мне, кто твой друг
Не совсем понятно, почему все друзья врача Игоря (читай: писателя Гришковца) -- бизнесмены. Обойдя всех самых близких и даже наведавшись к бывшей любовнице, герой приходит к последнему другу, а тот вдруг заявляет, что выбранный Игорем дом ему и самому нравится. Он предлагает денег, но просит купить недвижимость в другом месте. Казалось бы, все почти устроилось. Но Игорь вдруг начинает вопить, что он лечит людей и потому достоин дома куда больше, чем те, которые занимаются бизнесом. И тут разом выдает все свои потаенные комплексы: никакой дом ему на самом деле не нужен, просто он хочет быть круче всех крутых…
Свой остров
В антракте кто-то из остряков-зрителей предложил сделать сиквел, где герой заявлял бы, что все у него в жизни уже было: семья, дом и взрослые дети. Но вот теперь появилась цель: собственный самолет. Следующую, третью часть можно будет начать с видео, где герой, кружа на собственном самолете, произносит прочувствованный монолог о необходимости покупки небольшого острова в Тихом океане.
Вероятно, опасаясь подобных пародий, Гришковец в финале второго акта (эта, самая лучшая, часть спектакля длится минут десять и снята на видео), обрывает новоселье, которое герои справляют в роскошной усадьбе, нарядившись в старинные костюмы и ведя диалоги а ля Чехов, самоубийством героя. Дом Игорь все-таки купил. Но шапка оказалась не по Сеньке.
