После обилия острых социальных репортажей и показов fashion-экстравагантностей Фотобиеннале взяла паузу. Она заполнена французской толерантностью по отношению к выходцам из других стран, французским же пиететом перед национальным пейзажем и русским любованием огурцом. В экскурсии по фотовыставкам – «Мозаика» и фотоландшафты Эльгера Эссера в «Новом Манеже» и серия Игоря Мухина «Огород» в галерее «Меглинская».
Французский манеж
Возможно, для французских партнеров Фотобиеннале выставки в «Новом Манеже» если и не самые главные, то уж точно самые принципиальные. Во-первых, потому, что здесь самые свежие фотографии – 2008-2009 годов. Во-вторых (а может быть, во-первых?), все они выполнены по государственному заказу. То есть это официальный взгляд на современную Францию: на ее социальное, национальное и культурное многообразие. По крайней мере, Франция хочет, чтобы так ее и воспринимали во всем мире.
По поводу госзаказа у французов нет никаких негативных реакций и воспоминаний. Так уж им повезло. Еще на заре фотоискусства, в 1851 году, правительство посредством Отдела изобразительного искусства ангажировало мастеров светописи для создания портретных серий и хроник. В продолжение этой традиции нынешнее министерство культуры предложило 40 фотографам создать проекты на темы молодежи и особенностей интеграции выходцев из других стран в социокультурное пространство сегодняшней Франции. Шестеро из них представлены на выставке «Мозаика».
Забегая вперед, нужно заметить, что, судя по фотографиям, проблем со всеми этими делами во Франции нет. Выходцы из стран Африки, Индии, Китая, Японии и Филиппин выглядят как вполне довольные и умиротворенные владельцы лавочек, бистро и автомастерских. Как семья братских народов позируют на фоне своей девятиэтажки члены кондоминиума с разным цветом кожи и разрезом глаз. Цыгане, как известно, кочуют. Во Франции – на комфортабельных поездах. Понятно, что в своем кругу они еще и пляшут и поют, то есть поддерживают национальные традиции. И это зафиксировано на снимках. Благодаря природной фотогеничности цыгане -- прекрасные модели для фотопортретов в стиле Караваджо. Над сглаживанием физиогномических особенностей молодых людей с различной идентичностью работает индустрия макияжа и, конечно, фотошоп. Так что отличить девушку из Шри-Ланки от ее сверстницы из какого-нибудь Иври практически невозможно (фотосерия «Мутанты II»). Говорить о каждом из шести фотографов, которые участвуют в выставке «Мозаика», тоже довольно трудно: французские кураторы не предоставили о них никакой информации. Вероятно, те слишком молоды, чтобы иметь досье или портфолио. Хотя, с другой стороны, при рассматривании любой мозаики разве говорят о составляющих ее кусочках смальты?
Французская идиллия
То, что Эльгер Эссер получил основательное образование в области классического искусства, явствует не только из его досье, но и из самих его фотографий. На них с трогательностью барбизонцев, но с размахом Клода Лоррена (1,5 х 2 м) запечатлены заводи и протоки Луары с дальними видами на замки Монсоро и Амбруаз, течение Роны, дюны и пустынные пляжи французского западного побережья. Это французский пейзаж без французов, но для французов, которые сразу же вспомнят эти виды, а заодно и переписку Флобера и Мопассана, делившихся впечатлениями от природы. Таким образом, фотопейзажи Эссера свидетельствуют о чем-то стабильном и непреходящем в национальной культуре и искусстве. Причем эта стабильность и установка на нетленность явствуют еще и из техники фотографа – изощренной печати на алюминиевых листах. Эльгер Эссер тоже работает по госзаказу. А тот требует объективности. И это условие фотограф, учившийся ко всему прочему в Дюссельдорфе у Бернда и Хиллы Бехер (кстати, их выставка сегодня открывается в фонде «Екатерина»), соблюдает в полной мере.
Русский овощ
Выставка Игоря Мухина «Огород», открывшаяся в рамках параллельной программы Фотобиеннале в галерее «Меглинская», тоже в известном смысле посвящена пейзажу. Такому, какой можно для себя открыть на шести сотках пригородного участка. В случае Мухина -- это Сходня 1997 года. Эту фотосерию до нынешней выставки никто не видел. Вероятно, и сам Мухин, занимавшийся начиная с 80-х социальным злободневным репортажем (многие помнят снятые им митинги и демонстрации, молодежь эпохи перестройки), до поры не придавал ей особого значения. Скорее всего, он относился к цветочно-овощному изобилию как к опытному участку для формалистических штудий. Что и видно по тому, как мастерски им использован ракурс и свет.
Конечно, тем, кто в положенное время и должным образом не познакомился с «Приключениями Чиполлино», в фотографиях картофеля, огурцов, кабачков и другой флоры может почудиться нечто социальное и даже конфликтное. Но такие ассоциации не более чем сорняки. К примеру, торжественно светящийся маковый бутон у Мухина – просто бутон, и ничего больше.
