В «Б1» сегодня вечером выступают манерные меланхолические циники из патриархального графства Эссекс, которые обеспечили себе место в пантеоне брит-попа хотя бы тем, что создали новый имидж музыканта XXI века.
Вместо волосатого дохляка с гитарой наперевес – упитанный и упакованный в строгий дорогой костюм молодой буржуа за пианино. Для кого-то они эпигоны A-ha и Radiohead. Для кого-то – неутомимые экспериментаторы, остающиеся в рамках футуристической эстрады, безукоризненно доносящие со сцены записанные в студии мелодические изыски.
В сухом, прохладном месте
В далеком 1997 году, когда брит-поп без особого усердия боролся с гранджем за сердца меломанов, четверо школьников из маленького городка Баттл, что на северо-востоке Великобритании, решили создать собственный, по возможности суперуспешный и мегаоригинальный, рок-коллектив. Постепенно завоевать весь просвещенный мир и переехать на ПМЖ если не в Малибу, то по крайней мере в лондонский район Сохо.
Тим Райс-Оксли неплохо играл на фортепиано и знал, с какого края подходить к бас-гитаре. Однажды родители подарили ему простенький синтезатор Casio, на котором он часами пытался подбирать любимые песни, а также понемногу сочинять свои. Том Чаплин (не родственник архетипического комика) был поклонником Дэвида Боуи, вокальную манеру которого умело копировал, пел все -- от джаза 30-х годов до рекламных джинглов. Ричард Хьюз ловко отбивал на самодельных ударных любимые мелодии, вплоть до «Песни Сольвейг» Грига. Доминик Скотт, несмотря на юный возраст, вполне профессионально владел гитарой.
По законам жанра, обитатели провинциального райцентра Тим, Ричард и Доминик учились на одном потоке в лучшей частной школе. Том был двумя годами младше. Все четверо знали друг друга с детства. Названием для коллектива послужила фамилия пожилой соседки Чаплина, неоднократно намекавшей ребятам, что мучить двор громким звукоизвлечением отнюдь не по-английски. «Ее звали Черри Кин, -- вспоминает Том. -- Сначала мы именно так и писали на афишах, а потом оставили одну лишь фамилию. Уверяю вас, название группы не имеет никакого отношения к Рою Кину, ирландскому форварду, тогда выступавшему за «Манчестер Юнайтед».
В 50-тысячном Баттле, кстати, если верить справочникам, самом недождливом и при этом холодном месте в Великобритании, развлечений было немного, и четверка в основном слушала классику рока и новых крутых музыкантов. В результате их кавер-программа из песен Кэрол Кинг, Chemical Brothers, Beach Boys, Smiths, Дэвида Боуи и Oasis имела успех в местных клубах. Ребят стали активно приглашать работать «от входа» по всему Эссексу. На скопленные деньги они сделали первую профессиональную запись, которую продавали друзьям и родственникам. «Wolf at the Door» на самодельных дисках расходилась у фэнов, как горячие каштаны.
Трое в лодке
Несмотря на то что записанные на CD-R 500 копий первого хита были распроданы всего за месяц, Доминик Скотт решил, что группа не добьется успеха, и вернулся в университет. Обиженные в своих лучших чувствах музыканты объявили, что отныне их не будет больше трех, а еще в группе никогда не будет гитариста. Невероятно, но факт: в дальнейшем такой состав и стал их фирменной «фишкой».
Уже через полгода французский продюсер Джеймс Сангер предложил им записать несколько песен в его собственной студии во Франции. Рожденный там сингл «Everybody's Changing» попал на радио и привел к контракту с гигантом Island Records. В 2004 году на свет появился дебютный альбом амбициозной троицы «Hopes and Fears», вошедший в десятку самых продаваемых национальных альбомов в года. Тогда же их коллективный кумир Дэвид Боуи обмолвился, что «Надежды и страхи» -- первая за три года пластинка, за которую он выложил кровные £15 в супермаркете.
Химия и жизнь
Дебютная пластика принесла группе две премии Brit Awards -- как лучшей британской группе и как британскому прорыву года. Следуя тогдашним правилам шоу-бизнеса, против которых Keane, между прочим, последовательно выступали на страницах популярных изданий, команда отправилась в турне по белу свету и занималась этим целых 18 месяцев. Романтика рок-н-ролла – вещь опасная, и троица, средний возраст которой не дотягивал до четверти века, с энтузиазмом восприняла самые нехорошие ее стороны. Препараты, расширяющие сознание, горячительные напитки и раскрепощенные девушки, разумеется, стали неотъемлемой частью бытия трио. Что не помешало им записать вскорости замечательный второй альбом «Under the Iron Sea». Том, впрочем, официально отправился на лечение в заморскую клинику, специализирующуюся на звездных алкашах и торчках.
Остается загадкой, как ребята ухитрились попутно поучаствовать в деятельности культовой благотворительной организации War Child и записать для нее кавер-версии «Goodbye Yellow Brick Road» Элтона Джона и «The Sun Ain't Gonna Shine Anymore» братьев Уокер.
Высокие отношения
В 2005 году Keane добились признания в США, где выступали на разогреве у U2, и заслужили номинацию на «Грэмми» в категории «Лучший молодой артист». В Нью-Йорке британцам понравилось: их считали настоящими европейскими звездами, обращались исключительно «мистер» и знакомили с местными мастерами хип-хопа. «Отношения англичан и американцев -- пример исторической дружбы, -- говорил Тим, -- но мы хотим играть свою музыку».
Блюз и соул оставили троицу равнодушной. Они отправились в новое мировое турне, всячески выпячивая свою «безгитарную неповторимость», и покорили Японию и Южную Корею. В континентальной Европе, Штатах и тем более родной Англии меломаны устали от их минорных выкрутасов и вечного соперничества с великими меланхоликами прошлого века. В ответ Keane в очередной раз удивили публику, став первой группой в мире, у которой количество официальных DVD в три раза превышает количество студийных альбомов
Лучше, чем вы
Новый диск «Perfect Symmetry» (2008) оказался неожиданно свежим, интересным и удаленным от творчества кумиров. А последующий концертник «Cherry Tree Sessions», вышедший в мае этого года, в очередной раз доказал, что при всем пафосе и амбициозности троица вживую работает, как мало кто на этой планете.
Совсем недавно Чаплин и компания разродились синглом «Better Than This» («Лучше, чем все это»). Явно читаются ретропрогрессивные и позднебитловские интонации, горький слабоалкогольный сарказм и ностальгия по прекрасным 70-м. «Мне стыдно, что я не слушаю классику, -- откровенничает Тим, -- но я рад, что ее исполняю!» И в Москве без нее не обойдется, так же как никуда не денутся характерно дребезжащее пианино, кислая ухмылка и настоящая британская хандра в каждой ноте.
