В прокат выходят «Хищники», спродюсированный Робертом Родригесом ремейк триллера со Шварценеггером 1987 года. В целом посредственная и не по жанру претенциозная картина характерна, впрочем, тонким чувством русской души, за которую здесь отвечает Олег Тактаров.
На некую планету поочередно сваливаются граждане. Они не знакомы между собой и очень разные, но схожи, однако, в том, что, завидев любого такого в безлюдном переулке, развернешься и засеменишь в обратном направлении, как бы срочно в булочную. Первое время они не понимают, зачем и каким образом сюда попали: неведомая сила кого-то выхватила из горячей точки, кого-то из тюрьмы в момент схватки с сокамерником. Собственно, о том, что они в другом мире, герои тоже догадываются не сразу. Кругом джунгли, дышать душно, но можно; кое-где встречаются человеческие останки, не представляющиеся среди тропического леса чем-то очень уж поразительным. Так, очнувшись вдруг в канадской березовой роще после сложносочиненного уикенда, не сразу ведь ощутишь, что ты не в лесу под Звенигородом, где накануне имел место выезд на шашлык. Географическая ясность появляется, когда, выбравшись на опушку, герои видят над горизонтом сразу три крупных небесных тела, а потом кто-то спускает на них стаю унизанных шипами собак, и делается понятно, что в раскладе охотник-добыча их место второе.
Первой догадывается, с кем именно придется иметь дело, единственная девушка в компании, снайпер из Израиля (кроме нее присутствуют киллер наркомафии, якудза, африканский наемник, русский военный и драматургически непонятный до поры до времени субтильный юноша). Девушка сообщает остальным, что нынешние кровавые художества очень похожи на давний случай, когда в 1987 году в лесах Амазонки неизвестный монстр покромсал дюжину элитных американских спецназовцев. То есть пересказывает адресованный, вероятно, не только сокорытникам, но и юным зрителям, не заставшим эпоху видеосалонов, синопсис первого «Хищника» 1987 года.
Любовь одна виновата
Свой пятачок в копилку немаловажного эпоса про слюнявого монстра в оснащенных программным обеспечением доспехах из биомассы и металла продюсер картины Роберт Родригес мог бросить еще в 1994 году, когда ему предложили написать сценарий очередного сиквела. Но не сложилось, и, видимо, хорошо, что не сложилось. Поскольку любой из позднейших «Хищников», где инопланетный гость искоренял преступность в Лос-Анджелесе или практиковал отчетливо коммерческий армрестлинг с экранным коллегой Чужим, заслуживает того, чтобы без потерь про него забыть. Это авторы «Хищников» и делают, предлагая не столько сиквел, сколько ремейк первого фильма с теми же лианами и аккуратно прописанным графиком сокращения поголовья артистов.
Любовь Родригеса к эстетике «олдскульных» боевиков 1980-х общеизвестна и крепнет с годами. Причем со всеми присущими долговременной любви нюансами. Скажем, постмодернистские «От заката до рассвета» -- это та приятная стадия романтического флирта, когда мужчина весел, игрив и хоть необязателен, но каждый раз с цветами. Тогда как «Хищники» -- это когда он, обескураживающе собранный и трезвый, приходит и, багровея, бубнит, что пора бы узаконить отношения и задуматься об ипотеке. И эта серьезность не оказывается ему к лицу. Первого «Хищника», возможно, не причислишь к золотой классике кинематографа. Но там есть 20 великих в своем роде минут финальной беготни героя и твари, когда не произносится ни слова, но глаз от происходящего не оторвать. В «Хищниках» таких минут наберется три-четыре, да и то кусочками. Главный промах картины как раз в том, что сценаристы и, соответственно, персонажи, как зануда Фурманов из анекдота, слишком много болтают и не столько умствуют, сколько умничают. Прикидывать, не собрались ли они все в этом странном месте на том простом основании, что умерли, -- это ведь совсем другой жанровый формат киноиндустрии.
Солдат неудачи
Основным плацдармом для избыточных игр интеллигентского ума в фильме служит лицо Эдриана Броуди. Оно, понятно, именно для этого занятия и предназначено, и в решении режиссера Нимрода Антала поставить Броуди на место Шварценеггера был сознательный, но не оправдавшийся в итоге вызов. Да, со времен «Пианиста» артист окреп физически и, когда требуется продемонстрировать торс, уже не кажется бритым синюшным цыпленком на хладобойне (по сравнению с предшественником он смотрится просто здоровеньким пушистым цыпленком). Кроме того, видно, что Броуди не без энтузиазма пробует пополнить свой профессиональный репертуар образом вожака-отморозка. Но все равно получается примерно как у комического героя Роберта Дауни в «Солдатах неудачи», когда тот учится быковать по Станиславскому.
Но в остальном кастинг -- самое приятное, что есть в фильме. Тут и появляющийся в неожиданном качестве Лоуренс Фишборн, который очень похож на своего Морфиуса из «Матрицы», правда, сверх прежнего одичавшего и доигравшегося-таки до шизофрении, как и было сказано. И как никогда уместный в роли спецназовца Николая Олег Тактаров, транслирующий сермяжность русского духа настолько аутентично, что попытки Микки Рурка сделать то же самое во втором «Железном человеке» представляются сколь лестными, столь же и смешными. Там, где израильский солдат тратит одну пулю, российский выпускает сотню и без толку, а оброненную им в миг героической смерти фразу «Ну и рожа у тебя...», затруднительно, конечно, не продолжить: «...Шарапов».
